Взобраться в люльку оказалось проще, чем Лилли предполагала – несмотря на то что платформа висела не совсем под окном, а напротив соседней комнаты, к югу, не говоря уж о проблеме с постоянным ветром, создающим тряску и каждую секунду бьющим настил о стену здания. Основание сооружения вытянулось как минимум футов на двадцать в длину и три фута в ширину, свес на северной стороне давал возможность просто спрыгнуть с офисного подоконника. Даже старик сумел вскарабкаться на выступ, не слишком долго повозившись, все еще сжимая свой ненаглядный кожаный портфель. Вскарабкиваясь по деревянному настилу, Лилли впечатлилась тем, что Ноллз практически не запыхался. Она никогда не спрашивала, сколько ему лет, но была уверена, что далеко за семьдесят. Для мужчины в таком возрасте подобные маневры впечатляли. Разумеется, если уж на то пошло – она раньше и представить не могла, что перебраться с оконного уступа офисного здания на малярные подмостки будет меньшей из их проблем. Однако она быстро училась – как только она изучила систему воротов, которой была оснащена платформа по краям, то поняла, что спуск вниз может быть для них невозможен.
– Погоди, пожалуйста, дай мне секунду. – Химик потряс на ветру свободной рукой. Его сгорбленная спина упиралась в здание, а костлявые ноги в изношенных брюках болтались на высоте семидесяти пяти футов над мостовой.
Лилли казалось, будто он похож на горгулью, срок пребывания которой в ее владениях на крыше больницы подходит к концу. Звуки шагов стада, наполняющего здание за их спинами, вырывались из открытого окна. Ветер вцеплялся в сухожилия помоста и сталкивал люльку с кирпичной кладкой, заглушая стуком бормотание неисчислимой толпы ходячих внизу. Лилли держалась за кабель, чтобы придать себе устойчивости, уперев колено в настил.
– Ладно, хорошо… мы секундочку отдохнем, но только секундочку.
Она посмотрела вниз. Нахлынуло головокружение. Перед глазами все плыло, в желудке бурлило. Она видела болото мертвецов, текущее через решетку улиц, раковые кровяные клетки, просачивающиеся в каждую артерию города. Она видела беседки, парковочные площадки и внутренние дворы, столь густо заполненные ходячими, что те скрывали мостовую, словно движущееся болото черной смерти, волнами разливающееся по общественному пространству. С высоты покинутые автомобили и опустевшие здания выглядели бледно, серо и безжизненно, словно мертвые зубы, разбросанные по разинутой кровоточащей пасти Атланты.
Все случилось в один момент – Лилли услышала серию ударов за спиной – очень близко, возможно, в паре дюймов. Это заставило ее сначала подпрыгнуть, затем повернуться – как раз вовремя для того, чтобы заметить знакомое блеклое лицо, прижатое изнутри к окну в ближайшей к ним комнате. Почти рефлекторно Лилли выхватила «тридцать восьмой», прижала ствол к стеклу и уже начала вдавливать спусковой крючок, но потом остановилась и потрясенно втянула воздух. Дуло осталось направлено к стеклу. Лилли ослабила палец на спусковом крючке. Она не могла дышать. Она могла лишь вглядываться в знакомое лицо за оконным стеклом, которое, похоже, теперь реагировало на наличие дула пистолета с выражением, которого она никогда не видела ни у одного ходячего. Должно быть, виной тому было всего лишь воображение Лилли, но казалось, будто мертвая женщина за стеклом воспринимает оружие не только как опасное смертоносное орудие, но и – возможно – как способ освобождения. Лицо мертвой женщины замерло и медленно завалилось набок в странной пантомиме, будто бы оно было сковано заклятьем, восхищенное, загипнотизированное маленькой черной воронкой внутри ствола револьвера.