Джон Третий не знал большего удовольствия, чем сидеть за чисткой какого-нибудь уникума из прекрасного, как окаменевший муар, верескового корня или из потемневшей от времени и никотина пенки.
Людям, близко знавшим Джона Третьего, было известно, что трубки являлись единственным предметом, не связанным с наживой, которым Ванденгейм способен был искренне интересоваться.
Поэтому для секретарей не было ничего удивительного в том, что в течение плавания "Фридриха" они получали это лаконическое "в Европе" независимо от того, какие имена они называли и о каких делах докладывали.
2
Единственным, ради кого Ванденгейм оторвался от возни со своими трубками, и то уже почти в виду Гамбурга, был худой краснолицый пассажир, вызванный секретарем Ванденгейма из каюты первого класса. В судовом списке он значился как Чарльз Друммонд, инженер и коммерсант. Но когда он вошел в салон Ванденгейма, тот указал ему на кресло и сказал:
- Капитан Паркер...
Это звучало скорее вопросом, чем приглашением.
Паркер молча кивнул головой и сел.
- Полковник предупредил вас, что вы мне понадобитесь?
- Да, сэр.
Ванденгейм бесцеремонно оглядел Паркера.
- По словам полковника, на вас можно положиться...
Паркер выдержал его взгляд и также посмотрел ему прямо в лицо, ничего не ответив.
Ванденгейм указал на сидевшего по другую сторону круглого стола человека и сказал:
- Доллас поговорит с вами.
И ушел.
Паркер посмотрел на Долласа. Он не раз слышал это имя - одного из двух совладельцев нью-йоркской адвокатской фирмы, ведшей дела крупнейших банковских корпораций, - но никогда его не видел.
Паркер иначе представлял себе Фостера Долласа. Он принял бы за злую шутку, если бы кто-нибудь описал ему этого дельца таким, каким он его видел теперь перед собою: маленький, щуплый, но с круглым животом, с головою, похожей на огурец, покрытый налетом рыжей ржавчины. Лицо его было словно вымочено и потом крепко выжато - все в складках дряблой кожи.
Доллас сидел совершенно неподвижно и не проронил ни слова, пока широкая спина Ванденгейма не исчезла за дверью. Тогда он заговорил быстро, выбрасывая четкие слова, отделенные друг от друга совершенно одинаковыми, как удары метронома, промежутками.
- Вы проинструктированы?
- Да, сэр.
Доллас расцепил пальцы сложенных на животе непомерно больших, покрытых пятнами, словно от экземы, рук и, опершись ими о подлокотники кресла, порывисто наклонился к Паркеру:
- Имеете собственность?
- Нет, сэр.
- Состоите акционером каких-нибудь компаний?
- Нет, сэр.
- Играете на бирже?
- Нет, сэр.