Грачик в сомнении покачал головой.
- Можно перерыть все дела за сто лет и не найти двух одинаковых случаев.
- И тем не менее ты обернулся к прошлому, не мог не обернуться: таково свойство нашего ума - искать подкрепление в опыте.
- Но только трусы боятся от него отрешиться, ежели видят, что искать в нем нечего! - с горячностью воскликнул Грачик. - Мне некогда копаться в истории. Дело не ждет.
- Преступник тоже! - вставил Кручинин.
- Да, я его вижу, как живого, этого презренного убийцу, - с жаром воскликнул Грачик, потрясая кулаком. - Вижу, как он, отказавшись от попытки вторичного покушения, чтобы добить Силса, размышляет о том, долго ли ему тут сидеть сложа руки, пока товарищ Грачик соберется его поймать! Да, да! все более горячась, быстро говорил Грачик. Он давно уже встал из-за стола и расхаживал по комнате, то и дело натыкаясь на небрежно расставленные вещи. По-видимому, Кручинин не слишком утруждал себя приведением комнаты в порядок - почти вся мебель стояла в самых неожиданных местах. С досадой отстраняя чемодан, в третий раз попадающийся ему под ноги, Грачик, взмахнув рукой, с комическим ужасом воскликнул: - Мне кажется, что я даже слышу жалобы этого разбойника: дорогие господа следователи, что же вы не идете меня забирать? Мне ведь надоест вас ждать, я ведь могу стрельнуть в спину и Силсу!
Кручинин знал, что за вспышкой энергии у Грачика может последовать упадок. Он не раз наблюдал, как малейший перебор в критике приводил к тому, что Грачик готов был опустить руки. Кручинин чутко улавливал этот переломный момент в его настроении. Когда кризис приближался, Кручинин ослаблял удары своего скепсиса. Мягко и дружески он возвращал Грачику уверенность в себе. Так и на этот раз, подбадривая приунывшего было молодого человека, он мягко сказал:
- Подумай над тем, почему убит один Круминьш? Почему жив, здоров и, кажется, не опасается преследования врагов Силc?
Несколько мгновений Грачик недоуменно глядел на Кручинина. И, словно опасность для Силса уже где-то возникла и стала реальной после напоминания Кручинина, Грачик посмотрел на часы и взялся за шляпу.
Кручинин, привыкший к экспансивности друга, всегда испытывавшего необходимость немедленно реагировать на возникающие идеи, со снисходительно-добродушной усмешкой сказал:
- Иди, иди, я сейчас буду у тебя.
После ухода Грачика он достал фартук, подпоясался и, весело насвистывая, принялся за мытье чайной посуды. При полном пренебрежении к порядку в комнате, начиная с письменного стола и кончая постелью, Кручинин считал, что чайный сервиз должен быть тщательно вымыт после каждого чаепития. Он прополоскал чайник сначала горячей, потом холодной водой, понюхал его и, лишь убедившись в том, что там не сохранилось запаха заварки, поставил в буфет.