Таня. А теперь-то чего за камень, мама?
Софья. У вас с Игорем уже никогда не будет детей! Я виновата! Мне было так хорошо с тобой. Я в душе всегда боялась, что ты выйдешь замуж! Я жестоко наказана. Я хочу внучку, а её никогда у меня не будет! Господи, как я хочу внучку! Чтоб она меня любила! Ну и тебя конечно тоже! И чтоб все мы были счастливы! Я бы сейчас ожидала не смерти, а правнуков! А правнуки — это баловство и смех в доме! И так много забот, огорчений, сюрпризов. И, вместо всего этого ты по моей вине сидишь целыми днями возле нудной старухи!
Таня. Я люблю тебя, мама! И мне хорошо с тобой!
Софья. Но нам было бы ещё лучше, если бы была большая дружная семья! Зять, внуки, правнуки… Как поздно… безнадёжно, непоправимо поздно мы что-то понимаем!
Таня. Мама, тебе нельзя так волноваться! Выпей валерьянки!
Софья. Валерьянка — вот всё, что может дать мне дочь в итоге жизни! А Игорь такой интересный мужчина! А ты до сих пор красавица! У вас могла бы быть чудесная девочка! Ей могло бы уже быть сорок лет! (заплакала) Таня, прости! Я неисправимая эгоистка! А ведь тебе больно меня слушать! Зачем ты была такой послушной?!
Таня. (обнимает её) Прости, мамочка!
Софья. Такой любящей дочерью! Зачем?
Таня. Прости, мамочка, прости!
Софья. Всё равно я счастлива, что ты выходишь замуж. (плачет)
Таня. Никто мне не нужен, мамочка!
Софья. (без слёз в голосе, конкретно) С ума сошла?!
Таня. (сбитая с толку) Мамочка?
Софья. Я счастлива! А ты?
Таня. Я тоже.
Софья. (внезапно навзрыд) Почему мы такие несчастные?
Таня. (утешает) Всё будет хорошо.
Софья. (другим тоном) Я тебя поздравляю.
Таня. Спасибо.
Софья. Я тебе желаю.
Таня. Мамочка!
Софья. Ты счастлива?
Таня. (сквозь рыдания) Очень счастлива, мамочка!
Конец первой части
Та же квартира. Только теперь комната освещена не свечами, а торшером. Посреди стола розы. Мизансцена та же, что и в первой части.
Таня. (читает) Затем здесь была мисс Никльби, такая величественная и самодовольная. Мадэлайн и Кэт, такие разрумянившиеся и прелестные. Николас и Фрэнк, такие преданные и гордые, и все четверо были так трепетно счастливы. Здесь был Ньюмен, такой притихший и в то же время не помнивший себя от радости, и здесь были братья-близнецы, пришедшие в такое восхищение и обменивавшиеся такими взглядами, что старый слуга замер за стулом своего хозяина и, обводя взором стол, чувствовал, как слёзы затуманивают ему глаза.
Софья протяжно вздыхает.
Таня. Что, мама? Ты сегодня не в настроении слушать Диккенса?
Софья. И, правда, Таня, брось! Мысли мои далеко! Какие чудесные розы! Подвинь их ко мне поближе!