Чэн сделал шаг к Фу, и ему показалось, что тот догадывается о его мыслях и верит в их искренность. Чэну почудилось, будто Фу улыбнулся в ответ на его улыбку и, пододвинувшись на кровати, движением руки пригласил летчика сесть рядом с собою. Но прежде чем Чэн успел подойти к койке, за его спиною послышался голос незаметно вошедшей в пещеру Мэй:
- Зачем вы здесь?!
- Мне нужно поговорить с заместителем командира, - растерянно ответил Чэн.
- Товарищу Фу необходим полный покой. Прошу вас уйти.
Чэн обернулся к Фу:
- Прикажете уйти?
- Нет! Нам действительно надо поговорить... Должен вам прямо сказать: ваше поведение в бою заставляет усомниться в вашем праве командовать эскадрильей. Вы должны отказаться от старых привычек и попыток навязать их другим, или вывод будет один...
Чэн хорошо понимал и сам, о каком выводе идет речь. Он сказал:
- Прибыли "Яки". Я хорошо знаю эту машину.
Словно не расслышав, Фу ответил:
- Можете итти.
Чэн молча вышел.
Ушла и Мэй.
Лежа с открытыми глазами, Фу слышал, как через некоторое время перед входом замерли чьи-то шаги и началось торопливое перешептывание. Слов не было слышно, но по репликам сестры, сидевшей у входа, Фу понял, что пришел кто-то из штаба полка. Это оказался посыльный. Фу поспешно зажег фонарик и вскрыл пакет. В нем, кроме суточной сводки, была какая-то бумажка, сложенная аккуратным квадратиком. Фу прочел ее и, бросив на стол, задумался. Посыльный спросил:
- Ответ будет?
- Ответ?.. Да, да, сейчас. - Он потянулся было к планшету, но раздумал и сказал: - Доложите начальнику штаба: ответ пришлю немного погодя.
Посыльный ушел. Перед Фу лежал рапорт Чэна о переводе в другую часть. На уголке старательной рукой начальника штаба было выведено: "Товарищу Фу Би-чену: командир Лао Кэ приказал доложить вам, что считает необходимым задержать летчика Чэна и назначить его исполняющим обязанности командира второй эскадрильи".
Фу вышел из пещеры. Луна стояла низко, словно и не совершила за это время своего пути по небу. Но она не была уже такой жарко-багровой; в желтом, как бенгальский огонь, освещении окружающий пейзаж казался мертвым, словно затянутым дымом недавнего пожарища. Фу в задумчивости глядел вдаль, где за горизонтом едва заметно вспыхивали отблески огней. В эту ночь деятельность артиллерии не уменьшалась. Фу еще не доводилось видеть, чтобы отсветы артиллерийских залпов захватывали такой большой участок фронта одновременно. Они висели над горизонтом непрерывным заревом, похожим на далекий степной пожар. Гул канонады едва доносился, как грохот далеко идущего поезда.