– Нет, я по другому вопросу, – сказал Беллами, прищурив глаза и мгновенно изменившись в лице, отчего все его обаяние куда-то улетучилось. – Не узнаешь меня, мой мальчик?
– Но как это возможно?.. – только и смог пробормотать Эдмунд, похолодев от ужаса.
Сердце бешено колотилось, в ушах стоял звон, сознанием овладела единственная мысль – бежать как можно скорее.
За последние двадцать лет лицо Тернера почти стерлось из его памяти – осталось лишь отвращение. Прилично одетый мужчина, сидевший сейчас в кресле подле него, казался добродушным здоровяком, каким мог бы быть успешный делец, сколотивший состояние на торговле с заграничными странами. Но этот голос… голос был знаком до боли. В действительности под маской сагиба скрывался ирландский бродяга, волочившийся за матерью Эдмунда еще до того, как ее выдали замуж и отправили в Англию через холодное море, далеко от родной земли.
Теперь этот Тернер пришел сюда, в дом Эдмунда, после стольких лет…
– Ты что, не получил мое письмо? Я послал его в прошлом месяце. – На лице Тернера снова появилась дьявольская усмешка, так непохожая на вежливую улыбку мистера Беллами. – Не понимаю, чему ты так удивляешься, дорогой мой.
Внутри у Эдмунда все содрогнулось, и он до боли сжал кулаки, так что даже костяшки побелели.
– Прошу меня простить, мистер Беллами, но, кажется, вы пребываете в заблуждении, будто мы знакомы.
Мужчина, сидевший напротив, лишь презрительно хмыкнул.
– Бессовестно с твоей стороны отрицать очевидное. Ты знаешь меня столь же хорошо, как и я тебя. А еще ты должен уяснить: я вижу тебя насквозь и волен делать все, что пожелаю.
Незваный гость откинулся на спинку кресла, с любопытством поглядывая на Эдмунда, заметил:
– А ведь ты точная копия своего папаши, да упокоится он с миром.
– Какое право вы имеете так говорить о нем? Да я… – Эдмунд оборвал себя на полуслове: следовало тщательнее выбирать выражения.
Он знал, что этот час настанет, но не подготовился должным образом, поэтому, прежде чем продолжить, собрался с мыслями и сделал несколько глубоких вдохов.
– Тернер, вы спросили, узнал ли я вас. Так вот, теперь узнал.
С минуту, длившуюся, казалось, целую вечность, они пристально смотрели друг на друга. В конце концов, Тернер нарушил молчание.
– Позволь полюбопытствовать: за все эти годы хотя бы раз тебя побеспокоила мысль, каково мне пришлось?
И хотя Эдмунд терзался подобными размышлениями каждый божий день своей жизни, он сдержанно спросил:
– Зачем вы вернулись?
– По-твоему, для всего нужны причины? Причины, причины… Нет, милый мальчик, это тебе придется объясниться… – Тернер помолчал и с металлом в голосе закончил: – И искупить свои грехи.