Джейн охватило возбуждение – совершенно восхитительное ощущение, – и она выпалила:
– Тебе не стоит ревновать!
Он сжал челюсти и хладнокровно заметил:
– А я и не ревную.
– О, конечно же, нет! – прошептала Джейн. – Прости, я опять сказала глупость.
Казалось, Эдмунд понял, что допустил бестактность.
– Пойми меня правильно, Джейн: я ничуть не сомневаюсь в твоей привлекательности, особенно для мужчин среднего возраста и сомнительной биографии.
– О, прекрати! – Она откинулась на спинку сиденья. – Ты делаешь все только хуже. Забудь о том, что я сказала.
– А я попрошу тебя не забывать моих слов, – тихо промолвил Эдмунд. – Не оставайся с ним наедине. И не верь его историям.
– Каким историям? Тебе известно что-то, чего не знаю я?
Эдмунд внимательно посмотрел на нее, а потом взял за руку.
– Нет. Меня беспокоит лишь соблюдение приличий. Итак, куда тебе угодно отправиться в первую очередь? Твое желание – для меня закон.
Джейн желала верить его словам так страстно, как не желала еще ничего на всем белом свете. Выглянув из окна экипажа и увидев толпы народа на оживленной улице, она спокойно отозвалась:
– Мне безразлично. Может быть, в книжный магазин?
Самообладание вернулось к ней, стоило лишь выдернуть руку из его ладони.
– Как скажешь.
Бледные лучи осеннего солнца проглядывали сквозь серую пелену облаков. На улице царило оживление, и путь к магазину затрудняли толпы покупателей и праздных зевак. Джейн с любопытством рассматривала окружающих. Все здесь было ей в новинку, а шумные улицы Лондона, заполненные людьми, являли собой не меньшее развлечение, чем товары в витринах магазинов.
До сих пор Джейн не сознавала, как сильно зима в Лондоне отличается от зимы в деревне. На окраине Мичетта Джейн и ее матери, впрочем, как и всем жителям деревни, с осени приходилось запасаться углем и дровами и делать заготовки овощей и фруктов, чтобы пережить суровую зиму. И хотя порой можно было положиться на помощь соседей, в плохую погоду удаленность от Лондона делала жизнь там едва сносной. Жители столицы не были обременены подобными тяготами и верили в то, что у их ног лежит целый мир.
Джейн все больше и больше проникалась любовью к городу.
Решение отправиться за покупками в книжный магазин, а не в галантерею, изменило их маршрут, и возничий был вынужден свернуть на Пикадилли, однако дорога оказалась перегороженной телегой со сломанной осью, и чете Киркпатрик пришлось сойти раньше и немного пройтись пешком.
Когда они ступили на мостовую, Эдмунд взял Джейн под руку.
– Я не стану спрашивать, все ли хорошо, но обещай сказать, если ты замерзнешь.