– Вон ту, пожалуйста. Нет, другую. За тюрбаном. Да-да, соломенную.
Простая соломенная шляпка была выбрана исключительно назло Эдмунду.
Джейн надела ее и посмотрелась в зеркало, которое подал ей услужливый продавец. Обычная голубая шляпка с серебристой шелковой каймой и бантом оказалась довольно симпатичной, а в эту дождливую серость виделась Джейн светлым пятном, словно предвещавшим приход весны.
Рассматривая собственное отражение, она увидела у себя за плечом лицо Эдмунда.
Сравню ли с летним днем твои черты?
– Нет! – с неожиданной для себя резкостью ответила Джейн.
Но ты милей, умеренней и краше
[3]…
– Нет.
– Ты не в настроении для поэзии?
– Нет.
Когда его отражение исчезло из зеркала, она взглянула на лицо, обрамленное шляпкой. Невыразительные глаза, жесткая линия рта, густые брови – самые обыкновенные черты невзрачной дурнушки целиком гармонировали с безнадежной серостью ее натуры.
Разочарованная увиденным, Джейн осторожно опустила зеркало на прилавок.
– Прости, Эдмунд. Полагаю, ты пытался быть, как всегда, вежливым.
– Ну что за глупости! При чем здесь вежливость? Мне хотелось порадовать тебя.
– К чему столько беспокойства?
– Хотя бы для того, чтобы видеть твою улыбку. – Он нежно коснулся ее подбородка. – Впрочем, мне следовало бы помнить, что тебя невозможно заставить что-нибудь сделать против твоей воли, даже улыбнуться.
– Иногда мне хочется улыбаться.
Но только не теперь. Сегодня они провели слишком много времени вместе, и ускользающая нежность была лишь предвестником неизбежного разочарования для них обоих.
Джейн не следовало погружаться в мрачные мысли хотя бы потому, что нестерпимая, безнадежная серость ее натуры должна быть уравновешена улыбкой, пусть и одной. Она должна попытаться.
Эдмунд картинно закрыл лицо руками и отшатнулся.
– Ах этот оскал! На помощь! Да это же волчица!
Джейн скрестила руки на груди.
– Ну и кто из нас говорит глупости?
Вмиг посерьезнев, он повторил ее жест.
– Полагаю, что я. Но попытка не пытка. Однако, как вижу, улыбки мне не добиться. И ты наверняка не позволишь спросить, хорошо ли проводишь время, не замерзла ли. Какое упрямство!
– Считаешь меня упрямой?
– Моя дорогая леди, вас упрямой считают другие, а я это знаю наверняка. Посему больше покупать подарки не намерен, уж во всяком случае сегодня. Так ты собираешься платить за свою шляпку?
Эдмунд явно не шутил – слишком серьезным и усталым вдруг стало выражение его лица. Руки Джейн задрожали, когда она принялась развязывать бант шляпки, а внутри все так и трепетало от ощущения победы – наконец-то она добилась признания своих прав.