Я не ожидал такого вопроса и неловко огляделся.
— Да, я встречаюсь с Эмметом.
Мое лицо покраснело, я стал готовиться к тому, что он начнет меня высмеивать, и на меня накатила паника, когда я понял, что не смогу уйти, даже если он будет меня оскорблять.
— Тебе он нравится? Вы просто живете вместе? Или вы пара?
Его вопрос звучал серьезно, а не так, будто он издевается надо мной, но я все еще чувствовал себя неловко.
— Пара.
— Как это произошло? — Он повернул свое кресло, чтобы быть ко мне лицом. — Я имею в виду, они же все обидчивы и нелюдимы.
Онижеаутисты.
Я начал понимать, почему Эммет так ненавидит Дэвида. Не зная, что ему ответить, я отвернулся, надеясь, что он отстанет, но не тут-то было, хотя он немного успокоился.
— Прости. Это было грубо. — Он уставился на детскую площадку. — Я спрашиваю тебя, потому что это то, чего я хочу больше всего. Возможности встречаться с кем-то. Я думаю, что ушел со сцены, потому что теперь прикован к этому стулу, да и живу в этом Особом доме для не таких как все. Но ты встречаешься с кем-то. Не притворяешься. Это то, о чем я спрашиваю. Как это произошло? На что это похоже? Если ты, конечно, не против поговорить об этом.
Я прислонился к дереву, сгорбившись и засунув руки в карманы шорт.
— Мы встретились на пикнике в этом году. Он представился мне. Потом мы стали тусоваться вместе, и… — Я замолчал, вспомнив, какой поворот приняло для меня это лето.
— За что тебя упекли сюда? — В голосе Дэвида не было сарказма. — Ты кажешься нормальным.
— Я далек от нормального настолько, насколько это возможно. — Я не мог заставить себя посмотреть ему в глаза, поэтому перевел взгляд на подлокотник его кресла. — У меня серьезное депрессивное расстройство. — Я вспомнил то, что сказал мне доктор Норт, и добавил сквозь сжатые губы. — И хроническая тревожность.
— Это так плохо?
Я поморщился.
— Еще пару недель назад я валялся в больнице, потому что пытался покончить с собой.
— Ой. Что ж. Да, это плохо. — Он непривычно замолчал, и когда я осмелился взглянуть ему в лицо, то увидел, что вся его бравада пала. Он не мог встретиться со мной глазами. — Вот что значит делать это в одиночку. Тебе не нужно было делать это одному.
Его признание на несколько мгновений повисло в воздухе, а потом я вспомнил, что слышал Эммет в день переезда Дэвида.
— Так ты все еще хочешь убить себя? — Потом до меня дошло, как это прозвучало, и я добавил: — Я ничего не предлагаю. Мне просто интересно.
Его плечи неуклюже дернулись, наверное, так он пожимал ими.
— Иногда. Но не задумываюсь об этом так серьезно, как раньше. Я был прикован к постели, когда пытался придумать способ это сделать, а из-за того, что не смог, я стал еще больше хотеть себя убить. — Он мотнул головой в сторону дома. — Вот когда папа начал создавать «Рузвельт». Я сказал, что не хочу, чтобы он это делал, но мой врач заметил, что я так злился на отца, на то, что он вкладывает в эту затею все наши деньги, что перестал думать о самоубийстве. Так что, думаю, по какой-то причине это хорошо.