Я задумался, а бывал ли он подавлен или у аутистов все по-другому? И мог ли я спросить его об этом?
Когда поезд прошел, я, как и Эммет, стал переходить через железнодорожные пути. Он все еще не встречался со мной глазами, хоть и глянул на меня несколько раз. Крошечная улыбка играла на его губах.
— Семьдесят семь вагонов и три двигателя. Один из них сзади. — Эммет обхватил себя руками и стал покачиваться на пятках, твердо стоя на ногах и устремив взгляд мне за плечо. — Извини. Это грубый способ поздороваться. Привет, Джереми. Рад видеть тебя снова.
Я улыбнулся и обнял себя, скопировав его позу.
— Я тоже рад встрече.
Он казался обеспокоенным, но голос его звучал ясно и ровно.
— Сегодня хороший день. Двадцать пять градусов тепла и только семьдесят процентов влажности. Дождя не будет. Мне нравится дождь, но сегодня мне хорошо и без него. Сегодня солнечно, но у нас на веранде есть зонты и рядом растут большие деревья. В тени удобно. Ты хотел бы посидеть у меня на веранде?
Зрительный контакт был бы и вполовину не таким тяжелым, как слова, сказанные им. Я сделал все возможное, чтобы понять, что он сказал. Хочу ли я посидеть на веранде с ним? Да, но мне потребовалась минута, чтобы ответить.
— Да, спасибо.
— Если ты слишком нервничаешь, то мы могли бы посидеть на твоей веранде. Моя мама испекла банановый хлеб. Без глютена и сахара. Мы используем стевию>6. Воздействие глютена на РАС>7 не доказано, но в любом случае стевия не вредна и в ней есть скрытая польза. Сахар вреден для твоего мозга и тела. Здоровье важно, а питание — это здоровье. В качестве исключения папа иногда водит меня поесть мороженого, потому что, как он говорит, удовольствие тоже важно для нашего здоровья. — Он остановился, а потом снова стал покачиваться. — Я думаю, что пичкаю тебя лишней информацией. Прости. Я нервничаю. Сложно запомнить, о чем с тобой лучше не говорить.
Его честность — вот что привлекло меня в нем вчера. Из-за этого же меня тянуло к нему и сегодня. Сказать, что Эммет был просто честен все равно что упомянуть, что на поверхности солнца тепло.
Ещё он был милым, и я мог смотреть на него, потому что он не смотрел на меня. Его губы были не слишком тонкие и не слишком пухлые, нежно-розового цвета. Но больше всего мне понравилась его шея: гортань, ключицы и гладкая кожа. Я волновался о том, правильно ли было думать, что он милый. Меня ужасно беспокоило то, что мой взгляд, обращенный на него, казался похотливым. Я беспокоился о том, почему не могу бросать на него похотливые взгляды, ведь Эммет ясно дал понять, что аутизм — это не умственная отсталость.