Ни одни часы в доме не показывали верное время и даже не тикали – Томми, похоже, забывал их заводить, но казалось, что прошел уже час или два с его ухода. Улица снаружи была залита солнечным светом к моменту, когда Наталия увидела возвращающегося Томми. Услышав, как открывается входная дверь, Наталия ринулась за сцену и вытолкнула под свет софитов Аделину к тому моменту, когда тяжелые шаги загрохотали вверх по лестнице.
– В городе хаос, – сказал Томми, войдя в гостиную.
– Правда? – Аделина взглянула в сторону окна и улицы, которая казалась по большей части пустой.
– Я общался с патрульным из другого участка. Эти толпы, которые мы видели ночью и ранним утром, собрались на свободном месте у Центрального парка. Оттуда в восемь утра они прошествовали на юг. Их как минимум десять тысяч.
– Десять – десять тысяч?
Томми кивнул.
– Они вынудили все фабрики, литейные цеха и мельницы прекратить работу и забрали рабочих с собой. Они перерезали линии телеграфа и подорвали железнодорожные пути, чтобы прервать коммуникацию и возможность быстрого перемещения по городу. Они опрокидывают конки.
– Господи помилуй, – прошептала Аделина.
– Это не протест, – сказал Томми. – Это мятеж. Главное ядро толпы атакует Главное отделение военной полиции, там, где квартируют маршевые части. Но я не думаю, что это продлится долго.
– Что же нам делать?
– Снаружи на улицах оставаться опасно. Пока мы будем ждать внутри.
– Вас требует служба?
– Я останусь с вам, – ответил он. – Я позабочусь, чтобы вы сумели пережить эти события в безопасности.
– Уверена, я буду в порядке, вы…
– Я остаюсь с вами, – повторил он железным тоном. – До тех пор, пока я не удостоверюсь, что вы в безопасности.
Аделина кивнула, уверенная в том, что по этому вопросу нет смысла спорить. Томми занял позицию у окна, и, несмотря на попытки Аделины вовлечь его в дальнейшую беседу, казалось, он сосредоточился на том, чтобы ничто не отвлекало от наблюдений. Она отправилась наверх в библиотеку и вернулась с томиком стихов, но читать их стала про себя.
Прошел час, и день становился все жарче. Даже когда они открыли окно, Аделина заметила, что ветви деревьев ни колышутся – ветра совсем не было.
Прошел еще час. Томми выпрямился.
– Какая-то шайка идет сюда. С Третьей авеню.
– Что они делают?
– Грабят, – ответил он.
Аделина поспешила к окну и выглянула. На улице в нескольких домах от них людской поток, стремящийся вперед, останавливался у каждой резиденции и забрасывал ее камнями и кусками брусчатки. Нескольких женщин и детей выволокли из домов, заставляя смотреть, как грабители вваливались туда и забирали их пожитки, выбрасывая мебель, посуду и картины на улицу из окон.