Голос командира вывел его из оцепенелости. Юра сбежал по трапу. Откуда такая легкость в ногах, в теле? Как не похожа на себя палуба: обломки, грязь, какие-то пятна, липкие лужи - это кровь.
Оглушительно рявкает на носу орудие. Звенят падающие гильзы. Палуба вдруг подпрыгнула, Юра уцепился за фальшборт, его едва не скинуло в воду. "Жив". Поднялся на ноги. "Скорее на корму! - вспомнил он приказ командира. - Курс остров".
* * *
Яркая вспышка ослепила Сараева: зажмурился. Его больно толкнуло в спину, упал навзничь.
Очнувшись, Сараев огляделся и понял, что произошло: снаряд разорвался на кормовой орудийной площадке, пушки там больше не стреляют.
Цепляясь за стенку рубки, контуженный парторг стал выбираться на палубу. Словно из подземелья, донесся прерывающийся голос связного. Юра махал руками, силился что-то объяснить. Потом подбежал к штурвалу и, повиснув на нем, стал поворачивать его влево. Сараев догадался: командир приказал взять управление на себя. Тогда и он подошел к штурвалу, похлопал юношу по плечу и сказал: "Иди". "Остров, остров!" - крикнул ему в ухо Юра. Сараев кивнул головой, схватился за ручки, но колесо не поддавалось его ослабевшим рукам. В эту минуту рядом появился Сулаков. Он без слов понял, что произошло. И, отстранив радиста, громко сказал:
- Дай-ка я, а ты отдышись. Орудия-то снесло. Погляди. Никифоренку никак убило. Вон фуражка лежит, не его?
Сараев подошел и поднял ее, обтер рукавом козырек. Изнутри выпала карточка. Это был портрет улыбающейся девушки, той самой, которая провожала артиллериста в Архангельске.
Качарава почувствовал, как чья-то твердая рука взяла руль, и пароход снова двинулся к острову. Капитан увидел, как вдоль правого борта, перекинув через плечо длинный сосок брандспойта, к корме спешил Павловский. Он с трудом тащил за собой серую кишку пожарного шланга. Ему помогали Седунов, Сафронов и Малыгин. Но упругие струи воды не могли одолеть разбушевавшегося огня: словно живой, расползался он в разные стороны.
Рядом с Качаравой появился Прошин. - Беги к комиссару. Пусть ставит дымовую завесу. Понял?
Юра кивнул головой и сбежал с мостика.
Через минуту с правого борта поднялись клубы белого густого дыма, скоро он встал высокой стеной, заслоняя море и вражеский крейсер с зловещей свастикой на флаге. Ветер погнал дым к острову, словно стараясь помочь "Сибирякову" укрыться от гибельного огня гитлеровского линкора. Элимелах зажег шашки.
Потом Качарава увидел сквозь дым карабкавшегося на грот-мачту Сараева. Уцепившись за ванты, тот что-то делал. Командир перевел взгляд на фок-мачту. Там по-прежнему гордо реял флаг Родины, всего несколько минут назад поднятый матросом. Кем? Он так и не увидел. А теперь Сараев зачем-то лез вверх. Разрыв фугасного снаряда - и связист упал вниз. "Надо спасать людей", - четко работала мысль.