- У, гадина, - не вытерпел Скворцов, - хлеб собакам бросает, а люди с голоду пухнут.
Солдат повернул голову на крик, потом вышел и носком сапога поддел краюху. Она отлетела и плюхнулась в жидкую грязь.
Тропа увели, больше он не появлялся. Прошло две недели. Сараеву с каждым днем становилось хуже. Товарищи всячески старались облегчить его страдания. Но спасти могла только операция. На левом боку, в котором сидел осколок, выросла огромная, с дыню, опухоль. Друзья уже готовились проститься с парторгом, так он был плох. Но случай все изменил.
В один из хмурых сентябрьских дней, когда всех угнали на работу и в "могиле", как пленные окрестили свой барак, остались лишь Сараев и Качарава, порог перешагнули два немецких санитара. Они подняли носилки, на которых лежал радист, и, не говоря ни слова, унесли на операцию.
Все свершилось быстро, без особой подготовки. Сараева положили на скамейку, сдернули бинты. Осколок снаряда пробил правую лопатку, выбил четыре ребра и застрял в левом боку. На Сараева уселись двое здоровенных санитаров: один - на голову, другой - на ноги. Врач приступил к делу. Михаил, почувствовал острую, невероятную боль, от которой захватило дыхание, посыпались искры из глаз. Операция началась. Сараев закусил губы. Опухоль разрезали крест-накрест, из нее вырвался горячий как кипяток гной. На мгновение стало легче. Но в это время хирург запустил в рану пальцы, долго ковырялся в ней. Михаилу казалось, не хватит сил, и сердце разорвется на части. Наконец был извлечен осколок величиной со спичечную коробку.
- Гут, - удовлетворенно хрюкнул врач и вышел из комнаты.
Через два дня Сараеву стало лучше, температура спала.
Тогда снова появились солдаты. Михаил думал, что его несут на перевязку, но вышло не так. Больного доставили в морскую контрразведку.
В полутемной комнате курили несколько офицеров. Один из них спросил: - Ты радист?
- Да, - ответил Сараев. Офицер начал допрос в лоб:
- Нас интересуют принцип ваших шифров, кодированные сигналы, установленные для советских кораблей на Севере. Ты должен вспомнить их!
"Так вот почему сделали операцию, - догадался Сараев, - вот что им от меня надо". Ответил:
- Я не знаю.
- Ты должен вспомнить, - повторил офицер. -Это облегчит твою участь, мы положим тебя в госпиталь. Упорство до добра не доведет. Будет, как с тем, вашим. Он тоже прикинулся, что ничего не знает. Но ему было все равно, он знал, что умрет. А ты, ты еще можешь хорошо пожить. Отвечай!
- Я не знаю, - снова повторил Сараев, - я же простой радист. Коды и шифры известны были только капитану и шифровальщику. Они погибли.