Наконец, он заканчивает травить байку.
— Ну, чел, звучит круто, — я принужденно улыбаюсь. — Сгораю от зависти. Ну ладно, вообще-то, я просто заскочил забрать кое-какие вещи, которые отец оставил мне у себя в кабинете.
Тодд кивает и указывает на отцовскую дверь, продолжая улыбаться своим воспоминаниям.
Я отпираю кабинет отцовским ключом и тихо закрываю за собой дверь. В комнате бардак: по всему столу и всем видимым поверхностям разбросаны папки с делами и беспорядочные с виду бумажные листы. Я зарываюсь в эти кучи, но после нескольких минут поисков, нахожу только штрафные талоны недельной давности и бесчисленное множество документов, никак не связанных с Джоном или могами. Потом мне приходит в голову, что вряд ли такая информация будет вот так запросто валяться на виду, и использую один из маленьких ключей из отцовской связки, чтобы открыть картотеку в столе. После перелистывания нескольких папок я нахожу ту, что искал: СТАРШАЯ ШКОЛА ПАРАДАЙЗ.
В яблочко.
Первый файл, который я достаю, забит предварительными отчетами об инциденте и соглашениями о неразглашении от первых очевидцев. Я швыряю его на стол, чтобы вернуться к нему позже. Следующий файл, и… джэкпот: фотографии разрушений в школе размером во всю страницу. Траншеи, взрытые по всему футбольному полю и здоровенные вмятины, в которых я узнаю гигантские следы лап. Гильзы, разбросанные по классу, где мы прятались какое-то время. Разгромленная аудитория. Все признаки указывают на то, что там поработало нечто большее, чем просто озлобившийся на школу подросток.
Сердце неистово барабанит, пока я достаю телефон и начинаю фотографировать изображения. Загружу их в блог попозже. СТРАЖ и остальные попадают со стульев, когда увидят эту хрень. Я перебираю снимки со всей возможной скоростью, щелкая все до единого. В голове гудит, кровь эхом барабанит в ушах.
Вероятно, поэтому я не слышу, как кто-то входит.
Неожиданно меня отдергивают за воротники рубашки и куртки, перекрывая кислород. Я разворачиваюсь и от неожиданности выпускаю телефон из рук. Фотографии из файла разлетаются по полу. Я ожидаю встретиться лицом к лицу с могадорцем или одним из агентов.
Но все гораздо хуже.
Это мой отец.
— Какого черта ты тут делаешь?! — ревет он.
— Пап, я просто…
— Ты хоть представляешь, сколько бы огреб проблем, если б тебя здесь застукал кто-нибудь другой?! А обо мне ты подумал?
— Пап, позволь я…
— Это вопрос национальной безопасности, Марк. Господи, да пойми же!
Он грубо отталкивает меня, и я, запнувшись о свои же ноги, падаю на пол. Тем временем отец поднимает мой телефон и, тыкая на клавиши, планомерно удаляет все сделанные мной фотографии, непрерывно цедя проклятья. И только тут до меня доходит, что как-то странно, что он оказался здесь так поздно, да еще и в служебной форме. Чтобы ни случилось помимо пожара, это должно было быть довольно важно, раз его вызвали.