Пока капитан кормился, в пещере раздались чьи-то шаги и женщина обернулась, улыбаясь (улыбка питекантропа, блин) — идущий от входа мужчина был еще более широк и высок, чем она и носил более короткую такую же заплетенную косу волос. От него пахло дымом, металлом и потом, да и вообще в пещере заметно воняло шкурами, что инструктор списал на образ жизни аборигенов. Мужчина прислонил обоюдоострый топор, который в человеческой истории именовали лабрис, присел на корточки рядом с кормящей женщиной и нежно и мягко погладил капитана по голове своей огромной лопатообразной ладонью. Видим, отец, сообразил тот, наблюдая за поведением мужчины, который сунул свой нос в варево, после того, как «поприветствовал» ребенка. Женщина произнесла ему что-то на своем языке и инструктор застонал — предстояло еще учить эту тарабарщину. Там были знакомые тюркские и арабские слова с вкраплениями индийских полноценных фраз, как понял капитан. Все эти киш-миш, хран-мран и прочая лабуда. Это у младенца память свободна для восприятия нового, у него же все ячейки забиты до отказа и вместить что-то новое будет сложно, хотя, как показывает практика, находясь с языковой среде человек учится достаточно быстро, ведь ему необходимо средство коммуникации.
Покормив его, мать занялась мужем, который уже прямо так черпал варево из котла большой ложкой, которую инструктор принял за поварешку. Наевшись, он оглядывал пещеру более внимательно, рассматривая следы работы киркой — жилище было рукотворным, выбитым в скале и рассчитанном на одну семью, ну, максимум на две, потому что места на самом деле было не так уж и много, а от входа, занавешенного шкурами, инструктора отделяло максимум шагов двадцать великана-отца. Это для него мелкого он казался великаном, каков же его настоящий рост, капитан затруднялся ответить, потому что никаких измерительных приборов и инструментов не заметил — в пещере было много оружия из стали и поделок из металла и глины, но ни одной деревянной вещицы, даже игрушек и тех не было. Все вещи были соразмерно размерам родителей и вот так определить на глаз каков их рост в метрах было очень сложно. Если считать, что они нормальные люди, то, выходит, что папаня где-то двухметровый, а мать чуть ниже. Но блин, попади он к пигмеям, тоже решил бы, что они двухметровые гиганты. И эталона метра с ним никто не отправил, да и фиг с ним, не в росте дело.
В углу заботливо были сложные запасы горючего камня, по виду напоминавшего сланец или уголь, на веревках, сделанных из жил каких-то крупных животных висели и сушились выделанные шкуры, уже готовые к пошиву из них одежды. Также рядом на вбитых в скальную стену гвоздях висели какие-то корнеплоды или высушенный лишайник, видимо, это приправы, которые добавляют в пищу. От входа изредка тянуло свежестью ветра и морозного воздуха и капитан решил, что они находятся высоко в горах. Йети, блин. Он перекатился поближе к огню — тело после еды закономерно не погрузилось в сон, а получило своего рода допинг и сейчас жаждало действия. Родители разговаривали и теперь вблизи инструктор рассмотрел их более тщательнее.