— На нее напали, но не ранили. Я подумал, что ей лучше отдохнуть и отключил ее. Она проспит час… А может двадцать, не знаю. Я немного увлекся.
— Мне не нравится, как все это звучит. Кто на нее напал?
Кинич не хотел смотреть на Хелену, говоря это слово, поэтому он сосредоточился на потолке.
— Мааскаб.
— Хрена себе! — Хелена накрыла рот ладонью, а затем зашептала. — Мааскаб? Здесь, в Нью-Йорк?
Кинич кивнул.
— Никколо знает?
— Пока нет, — ответил он. — Хотел позвонить ему сразу после того, как позаботился бы о Пенелопе, чем мне не терпится заняться. Так что, если ты не против…
— Ох, нет, сеньор! Я сама ей займусь, а ты иди звонить Генералу. Прямо сейчас!
Схватив Кинича за локоть, Хелена выпроводила его за дверь.
— Воспользуйся телефоном в кабинете. Быстрый набор на цифре три.
— Но…
— Хватит вести себя так, словно у тебя игрушку отобрали, великовозрастный мальчишка.
Но именно так он себя и чувствовал. Кинич зарычал.
— Ладно, но не кусать ее.
— Выйди! Я справлюсь.
Около года назад Хелена сказала, что умрет за Никколо, но обманула смерть, став вампиром. И вдобавок, Никколо сам того не зная, превратился из вампира в полубога — подарок Симил. Теперь у них есть милая дочка, крошка Матти полу вампир.
Он покачал головой. Вскоре им понадобиться доска для отслеживания беспорядка в генеалогическом развитии всех видов.
Особенно учитывая пристрастие Симил переворачивать жизнь людей с ног на голову. Ее призыв «Эй, восстанем против тьмы, сдавившей свет земной!» на самом деле означало: «Мне так скучно!
Давайте посмотрим, как бедные душонки перепрыгивают через один обруч за другим, только чтобы увидеть, как их самые ужасные страхи оживают. И если они не будут играть по моим правилам, я превращу их в насекомых с синдромом раздраженного кишечника».
Конечно, было прикольно наблюдать за всем этим, когда в роли жертвы Симил выступала какая-то мразь — насильник или убийца — но иногда она слишком далеко заходила в своих играх.
И лишь вопрос времени, когда вселенная прибегнет к другому закону равновесия: карме. Расплата для Симил будет жестокой.
Шипение Хелены прервало его гнетущие мысли.
— Если тебе стеснение неведомо, то мне да. Кроме того, я люблю кусать только Никколо. — Она облизнула губы. — Но, если ты не сделаешь, как я говорю, могу отведать новой пищи.
Ты поразишься, насколько я могу быть голодной, после того, как перешла на кровяную диету, — она сделала шаг к нему, приоткрыв губы, — и, спорим, что полноценный бог на вкус очень неплох.
Кинич кинулся к двери.
— Моя кровь весьма горька. И остра к тому же. Тебе не понравится. — Он еще раз посмотрел на красотку Пенелопу. — Позаботься о ней, но если хоть волосок упадет с ее головы…