— Мне нужно идти. Что-то придумать.
Кинич развернулся, чтобы уйти, но ему перегородил путь Гай.
— Эмма была очень конкретна, — сказал Гай. — Я должен выслушать тебя в течение двух минут, почему ты здесь или никакого языка не будет. Так что, даже не думай выйти через эту чертову дверь, пока не выговоришь свои сто двадцать секунд.
От мысли о том, что Пенелопа одна где-то носится по городу, Кинич зарычал.
— Я здесь, потому что вчера столкнулся в городе с Мааскаб.
В глазах Гая сверкнула ярость.
— Здесь? В Нью-Йорке? И ты целый день ждал, чтобы поделиться этой информацией со мной?
— Я убил его. И сказал бы тебе раньше, но у меня были куда более важные дела, — объяснил Кинич.
— Должно быть чертовски важные. Так что, черт возьми, стряслось?
— Мааскаб атаковал мою… женщину, — сказал Кинич. — Я надеялся, что ты поможешь мне понять почему.
— Кто эта женщина?
Кинич не желал раскрывать подробности, но рано или поздно Гай узнал бы правду, у Симил был самый болтливый рот во Вселенной.
— Она человек, с которым я переспал. Я так думаю.
Гай расхохотался.
— Ты! У тебя есть девушка?
Кинич почувствовал, как его лицо стало ярко-красным, а от гнева пламя вспыхнуло под его кожей.
— Нет. Это дело рук Симил. Она опоила нас, в надежде, что я оплодотворю женщину, а затем пересмотрю вынесение вопроса «о продолжении рода с людьми» на голосование. Но ее план не удался — если бы мы переспали. Пенелопа сняла нефритовое ожерелье, поэтому ничего не вышло.
Боги могли вступать в интимную связь с людьми, когда на тех одето нефритовое ожерелье. И если зачатие и произошло, то ребенок выживет, если мама будет носить и дальше ожерелье. В противном случае, свет бога был слишком мощным для человеческого организма.
Все еще улыбаясь, Гай подозрительно посмотрел на брата.
— И ты здесь потому что?
— Если Мааскаб хотят заполучить Пенелопу, на это должна быть причина.
— Думаешь, она как Эмма?
— Возможно. Но я не чувствую наш свет внутри нее. Именно, поэтому я хочу выяснить, почему Мааскаб охотится за ней. Если нападение было случайным, тогда я приму иные меры для ее защиты. Никколо сказал, у тебя есть шпион.
От гнева у Гая расширились глаза.
— Черт возьми, Солнце, — резко прошептал он. — Закрой рот, Эмма может услышать. — Он посмотрел через плечо в коридор, ведущий в его спальню.
Кинич вздернул бровь.
— У тебя есть секреты от Эммы? От нас?
— Да. Мы не можем рисковать, чтобы Мааскаб заполучил эту информацию. Чем меньше людей знают, тем лучше.
В Киниче проснулось подозрение.
— Но зачем скрывать это он братьев?
Гай подошел ближе.