Затем… я посмотрела вверх.
У края бассейна, стоя над Киничем появился Мааскаб. Его глаза были кроваво-красными омутами с темными, пустыми отверстиями в центре. Его длинные, словно веревки, волосы были пропитаны коричнево-красной пастой — черт! Это что, зубы свисали с его нечесаных дредов?
Тело его измазано сажей, а набедренная повязка была изготовлена из шкуры, видимо какого-то животного — Святое дерьмо! Или это человеческая кожа? Мало я знаю животных, у которых будет татуировка в виде сердца, в центре которого написано Боб.
А затем запах ударил в меня. Гниющая рана с вонью временного туалета.
Я указала и завопила, что есть мочи.
Мааскаб поднял руки и бросил в воду черный кувшин. И в этот момент, время остановилось и все начало двигаться, словно в замедленной съемке.
Глаза Кинича вспыхнули красным, не сводя с меня взгляда, он завел руку назад и схватил Мааскаба за лодыжку.
— In halach puczical, in uchucil, ca kaxah yokolcab ichi pixan, — прошептал Ник.
Ощущения были такими, словно меня молния поразила. А потом я увидела его. Кинича. Не ту картинку, которые видят глаза, а его суть, его свет. Он заклеймил мою душу.
Прежде, чем я поняла, тело Мааскаба обратилось в пепел и кучкой упало на землю. А Кинич упал в воду.
— Боже мой! Кинич? Кинич! — Я вытянула его из воды и ударила по бледным щекам. Он не отреагировал. — Помогите! — закричала я.
Я подхватила его под руки и потянула его большое тело к ступеньке бассейна. Я напрягалась, тянула и ревела в истерике; он был чертовски тяжелым, все, что мне удалось, так это вытащить его на дюйм из воды.
— А ты реально пришла и сломала мужика, милочка?
Довольно высокий, крепкий мужчина с длинными рыжими волосами и одетый в килт, с весельем смотрел.
Я не знаю, кем он был, но точно не из Мааскаб, а значит, для меня сойдет.
— О, боже мой. Помогите! Мне кажется, он умер!
Он усмехнулся.
— Ох, милочка, они не умирают. От этих придурков трудно избавиться, как и от тараканов. Поверь мне, я старался.
— Нет! Я серьезно. Один из тех Мааскабов появился и что-то бросил в воду.
Мужчина, прищурившись, посмотрел на покачивающейся в воде черный кувшин.
— А. Так вот что с ним. — Он почесал подбородок. — Ну не волнуйся, мы его оттуда вытащим, и он будет как новенький.
Мужчина схватил Кинича за запястье и вытащил его из воды, словно мокрую лапшу.
Когда я выбралась, то заметила, что моя кожа покрыта мелкими волдырями.
— Похоже у тебя маленький-солнечно-божественный ожог. Да, милочка? — он снова усмехнулся.
Я побеспокоюсь об ожогах позже, но почему этот сумасшедший шотландец так счастлив?