Взор с одной стороны, с другой.
— Почти ж ничего не видно, — скривилась.
— Лупу возьми, — неожиданно отозвалась другая, ее коллега, что все это время лишь молча заполняла какие-то свои бумаги. — Девушка, — вдруг вперила та в меня взгляд. — У вас что, тоже температура? Вы так жутко выглядите.
— Н-нет, — замотала лихорадочно я головой, сходя с ума от ужаса: не зная, как верно ответить. — Просто… нервы.
— Но завтра чтоб привезли нормальные документы. Хорошо?
— Хорошо, — закивала я покорно головой, печально опустив очи.
Хоть немного тепла, еды, лекарств — а там выгонят, так выгонят.
Или так будем бежать, если вдруг… но, надеюсь, не догадаются.
* * *
Но не дураки… Не дураки там работают. Догадались. Да только человечности в них оказалось куда больше, чем во всех моих знакомых и родных вместе взятых.
Данные для больницы из регистрационной карты местной поликлиники взяли.
И мне лекарства дали, и за ребенком больше присмотра и тепла. Купили, подарили даже зубную щетку, пасту, мыло, шампунь… и прочее. Постельное белье выделили.
Сдружилась. То с одной, то с другой.
А с третей даже разговорились по душам. Она мне о своих жизненных перипетиях, а я ей — о своих. Призналась. Что муж из-за ревности выгнал, мать отказалась, отца уже давно нет — и не знаю, что делать. Куда податься. Что боюсь соцслужб, потому что от ребенка отказываться совсем не хочу. А на работу — как устроиться, когда малыш две недели ходит в сад, а две потом — болеет. Да еще как!
Что был, был, тот, кто должен был спасти. Кто должен был приютить. К нему бы достучаться. Но пропал. Что-то случилось. Чувствую, знаю. Но что поделать — ума не приложу.
* * *
— Чего опять ходишь кислая? — одернула меня словом та самая санитарка, подруга моя, Тамара Сергеевна, которую даже не заметила я у умывальников, в туалете, за своими мыслями.
— Да, — скривилась в печали.
— Ну что уже? — обняла за плечи и отвела в сторону. — С ребенком что-то?
— Да нет, нет, конечно, — невольно передернуло меня от ее слов. Нахмурилась. — Нет. Слава Богу, с ним все хорошо. Так просто…
— Что "просто"? Говори.
— Да выписка скоро. В пятницу. А тот… трубку так и не берет. Не знаю, что делать. Да еще «эти» начались, — скривилась. — Боже, как же все это не вовремя! — взвыла я от безысходности, содрав с лица ладонями эмоции. — Мне кажется, я уже скоро…
— Ничего, — успокаивающе-поучительное тотчас вырвалось из женщины. — И не такое проходили. Тебе что, денег дать, ну… на прокладки?
Поморщилась я от стыда:
— Та, — гаркнула, исходясь уже от нового наката истерики. — А дальше-то что? И так вон… сколько вы на меня все потратились. Боже, как стыдно…