— А за ларек?
— И за ларек.
Застыли у квартиры. Лицом к лицу. На пионерском расстоянии.
И вновь полумрак. А я уже дрожу. Рыдать хочется.
Ну, почему, ФЕДЯ?! ПОЧЕМУ ТЫ ТАК СО МНОЙ ПОСТУПАЕШЬ?!
Зачем мозги пудришь?
…но и на большее не решаешься?
— А, точно, — живо дернулась я, вырвавшись геройски из плена наваждения чувств, его зрительного давления. Стащила с себя его олимпийку. — Чуть опять не забыла. Спасибо тебе большое.
— Да ладно, — тихо, бархатным шепотом. — Могла бы и себе оставить.
Окаменела я. Сцепились взоры на мгновение. Но еще секунды — и силой, невольно ударив ему в грудь, всунула куртку в руки.
— Держи, — грубо, но сдержано.
Подчинился. Но взгляд так и не дрогнул. Все еще стоит — пристально сверлит, будто у меня есть что-то сверх важное его… и никак не хочу оное отдавать.
Мигом отворачиваюсь.
— Вань… — несмело.
— Зачем ты так со мной? — перебиваю. Взгляд своему Истязателю в лицо: глаз духу не хватило коснуться.
— Как? — хрипло; лживое.
Знает, понимает. Но не хочет признаться… ни себе, ни мне.
— А так… — на ресницах моих уже застыли слезы.
Не могу… Господи, я так больше не могу!
Еще одно моргание — и потекли позорные соленые реки. Увидел. И пусть между нами мгла — однозначно увидел.
А потому и резво отвел очи в сторону. Нервно сглотнул слюну.
— У тебя же Инна есть, — осмеливаюсь на самое жуткое… будто кто гранату мне в грудь без чеки вместо сердца засунул. Тикают мгновения.
Замер, словно статуя.
Не дышу и я. Жду.
Неожиданно горький, болезненный смех. Взор около его. А затем… на меня. Прищурился в лживой улыбке:
— Но я же так… дружески.
— А, — саркастическое мое. Взрывом… жути, обиды, бешенства. — Дружески, — язвлю, вторя. — Ну хорошо.
Резвый разворот — и к двери. Ключ в замок — и сделать два поворота.
Цыкнул тотчас. Шумный выдох. Только ко мне, пытаясь ухватить за локоть, — как я сразу ловко внутрь — и скрылась за полотном, с лязгом захлопнув дверь, явно стукнув, задев Того. Его напор — но моя удача. Успеваю прибить обратно (не ожидал), а потому щелчок — и провернула барашек.
— Ваня, открой!
— Уходи, — тихое, но твердое. Уверенное.
— Ваня!
— Вали к своей Инне! А меня оставь в покое! — гневное, болезненное.
— Ванесса, что там? Кто там? — слышу матери голос за своей спиной.
Обернулась я.
Бешеное, сквозь рев уже. Ей в лицо:
— НИКОГО! ПОКАЗАЛОСЬ!
На ходу разуться — и мигом в ванну. Врубить воду на полную… и за шумом попытаться хоть как-то скрыть горькие, жуткие рыдания, вопли полного разочарования. Финала. «Нашего» с Ним финала.