— Да? — удивленно уставила я на нее взгляд (подчиняюсь — шагаю следом, топясь в ее заботливых объятиях).
— Ага, — ржет, кивая головой. — Дура я! Скажи?
* * *
Не выпуская мою руку из своей, утащила меня к колодцу.
Попытка набрать воды в ведро.
— Мда-а… — протяжное Валентины. — Вовремя у Гриба канализация забилась. Мучайся теперь с этим допотопным способом. Хорошо, что хоть для костра зажигалка нашлась, а не палочки пришлось тереть…
Невольно, криво улыбаюсь.
* * *
Так вовремя подоспевшие Токаревы, Серега, Ира и прочие… и вовсе утащили на себя всё внимание, а потому мне с Валей — практически ничего не досталось.
Забились в угол беседки.
Беглый взгляд на меня Феди — но тотчас его окликнул Артур, а потому… на том все и закончилось.
* * *
И пусть уже все поставили крест на шашлыках (и соль, и майонез, и приправа «не та», угли часто брались полымем), да всё же… блюдо удалось на ура. Оценил каждый.
И снова тост за тостом. Анекдоты, шутки экспромтом, стеб, и доставание парнями девушек — ночь пришла на порог нежданно.
Рогожин так ко мне за всё это время ни разу и не подошел… Сторонился, как мог… Хотя взглядом, как и прежде, не брезговал одаривать.
Устала. Устала я от всего… да и голова уже, почему-то, шла кругом. Хотя кроме мяса (шашлыка чуток — лишь бы отстали со своим «попробуй»), картофеля вареного, хлеба и сока апельсинового не ела, не пила.
— Че, спать? — уставилась на меня Катька, заливаясь хмельной улыбкой.
Молча, смущенно киваю головой.
— Пойдем. А тоже уже и я готова.
Выбрать комнату (небольшая, с одной кроватью — то, что надо, чтоб никто не мешал). Раздеваться не решились — а потому обе завалились, в чем были. Живо забрались под одеяло… и попытались уснуть.
* * *
Очнулась от странных ощущений. Явно что-то не так.
Вокруг полумрак. Но разглядела Его лицо. Дернулась в ужасе — удержал. Еще напор — еще усерднее стаскивая с меня белье.
— Глеб! Глеб, не надо! — отчаянно вскрикнула я.
Но тот только заведенно рассмеялся.
— Расслабься, малыш! Я нежно…
— Не надо! — визжу уже исступленно, брыкаясь, не давая завершить затеянное.
Тотчас резво навалился на меня, пресекая. Проник рукой меж бедер, сжал за плоть. А далее движение, высвобождая и дальше меня от белья.
— Ванек, расслабься! — напором.
— Прошу! Не надо! Глеб! Молю! — отчаянно, заклиная всех ведомых и неведомых Святых. Силой впиваюсь ногтями Шмелеву в кожу, отчего тот только ревностнее пытается раздеть меня до конца.
Чувствую его уже всего, как его плоть впивается в меня, разрывая рассудок на части.
Вгрызаюсь. Со всей дури. За щеку, за шею — сама не поняла куда.