— Закрывай! А, Закрывай! — громко, как будто глухому, кричит Тётёля, прохаживаясь по периметру. — Так говоришь, дома у тебя шибко жарко бывает? Ну, это хорошо, да не очень. Зато тут у нас не спотеешь. И виноград у тебя дома, что, растет? А не врешь? Прям-таки вот над головой, как лампочка, и висит?.. Чудно! Это ж какие витамины, весь Менделеев! — Тут она понижает голос, чтобы не слышали коварные жулики, которые, возможно, притаились за забором: — А чего ж ты тогда такой плюгавый-то, а? Либо в корень пошел? — И опять громко вздыхает: — Эх, Закрывайка, Закрывайка! Хороший ты парень, только неразговорчивый. Немец ты и есть немец!.. Ну, ничего, это не главное, как Люська говорит!..
Все в таком роде.
— Закирчик, — заглядывает в будку связистка, не обращая внимания на Митю, — пойдем чай пить!
— Сэчас, Свэта!
— Ну, — дует губы девушка, — Закирчик, я не Света, я Люся.
— Луся, — задумчиво повторяет Закрывай и смотрит на раскаленный тэн. Мите сбоку виден один глаз Закрывая — желтая щелка. Помятый погон с пожухлыми буквами «СА».
Света и Люся — красивые молодые телефонистки, блондинка и брюнетка, которые сидят на коммутаторе, соединяют и разъединяют заводских абонентов, в число коих входит и население заводского района, проживающее в округе. Самые благоприятные для этих холостячек смены — ночные. Завод молчит, ввиду того, что вторая смена уже разошлась, и квартирные телефоны к полуночи тоже практически успокаиваются, до утра тишина. Именно в этот период Светка или Люська — в зависимости от того, чья смена, — зовут Закрывая к себе в коммутаторную до утра пить чай, где он, как говорит Тётёля, закрывает их бабьи проблемы.
Еще раз, для порядка, спросив про Закрывая, Тётёля присаживается рядом с Митей.
— Так, Митек, одни мы с тобой дееспособные со всей военной бригады нашей остались. Я, вообще-то, когда Закрывая с кинжалом рядом нет, малость ненадежно себя чувствую, даже вздрагиваю, если что. Одно ладно: если что, позвоню Люське в коммутаторную. Отдай, мол, Закрывашку обратно…
Митя, лукаво улыбнувшись, поддерживает:
— Да и Аркадия, если чего, разбудим.
Тётёля, смеясь:
— И к Люське пошлем, да? Заместо Закрывая? Ох, и находчивый ты иногда, Митек, когда не шибко серьезный! Да ему, Аркадию, вертухаю этому, сейчас хоть Светка снизу, хоть Закир сверху, хоть чурка сбоку — все едино! Что с него возьмешь! Пьянь она есть пьянь… Только и сматериться на пожилого человека может, бессовестный. Да и ругается, между нами говоря, не то, что мой покойный, — так себе, никакой звонкости, как сопли жует. А все равно иногда — обидно, да.