Функционировать при таком «обнулении», то есть доминировании низших потребностей, можно. Развиваться — нельзя.
Неужели опыт Японии, интеллектуальных коммун и стилей, ставших базой для постиндустриального производства в США, так ничему и не учит?
«Можем ли мы достичь и социального, и экономического прогресса одновременно?» — задает вопрос один из ведущих обществоведов Запада А. Этциони, говоря о кризисе конца 70-х годов. И твердо отвечает: «В ближайший период — нет!» И мне хочется спросить наших экономистов, как собираются они решать эту проблему в стране, которая разорена несравнимо сильней, чем Америка 70-х? Невозможное у них — каким образом станет возможным у нас? Мы и так уже живем не по средствам. Будущее десятилетие может быть для нашей страны или страшным, или суровым. Суля красивую жизнь, западные стандарты потребления — в какую яму толкают этот несчастный и, увы, бесконечно доверчивый народ? В чем завтра придется нам каяться перед своей страной и примет ли она в очередной раз это покаяние?
Перестройка дала мне, как творческому человеку, — все. Защита перестройки — для меня не социальный заказ, а жизненная необходимость. Но как бороться за перестройку — сегодня?
Еще год назад казалось, что главное — убедить делом, что ни в какие идеологические дискуссии включаться не надо. Увы, оказалось, что разрушать быстрей, чем строить. Поэтому молчать далее невозможно — следует говорить начистоту. Все как есть.
Перестройке угрожают две опасности.
Слева — те, кто уныло верит в железное здоровье системы. Справа — кто убежден, что вылечить ее нельзя. Слева, как ни парадоксально, — консервативная бюрократия. Справа — мафиозный тоталитаризм национальной криминальной буржуазии, уже рвущейся в политические бои. И справа, и слева — свое идеологическое обеспечение, причем у правых уровень идеологической квалификации на несколько порядков выше.
Талантливость, с которой благородная энергия антисталинизма оказалась превращенной в инструмент развинчивания всех гаек государственного механизма, вызывает тревогу и уважение разом. Уже и Степан Бандера — жертва сталинских репрессий!
Правда, правых в очередной раз подводит их биологический антидемократизм. Они, пожалуй, не учли (потому что искренне презирают) широкий слой средней научно-технической и гуманитарной интеллигенции, думающих рабочих, а таких немало, тех, кто не просто принял перестройку всерьез, а полон решимости проводить ее вопреки и правым, и левым. Может быть, этот слой еще до конца не ощутил всей опасности и оттого не сказал свое слово. Но, свидетельствую, вопросы уже раздаются.