Исторический опыт показывает, что тотальный нигилизм по отношению к ценностям, выстраданным кровью нескольких поколений, вне новой идеи чреват смутой. Основная, объединяющая, как ни парадоксально, обе стороны идея — истребление всего инакомыслящего. Финал подобной схватки очевиден. Либо опять возврат к репрессивным механизмам, а значит и полное крушение перестройки, либо «самосъедание».
Поразительно, как на фоне этой чрезвычайной ситуации оказалась неэффективной идеологическая машина. Так называемые «кадры» менее всего способны отстоять первородство. Отстоять не окриком, а в открытой политической дискуссии, обозначив прежде всего неутопические пути преодоления наметившейся «колониальности» и сразу же начав осуществлять соответствующие проекты.
Идея постиндустриального социализма, стратегия «прорыва» в области интеллектуального производства — это новое строительство на еще не освоенных социальных территориях. Не надо запугивать общество централизацией, сталинизмом как якобы неизбежным побочным продуктом такого рывка. Аналогия рассчитана на обывателя. Сегодняшняя стратегия постиндустриального прорыва никакого сходства с 30-ми иметь не может. Грабить некого и незачем. Современная технологическая база содержит слишком много — на два порядка больше, чем в 30-е годы, — элементов, а срок ее морального старения не 20 лет, а по некоторым позициям — 2–3 года. Иначе говоря, пересадить всю Америку на нашу почву нельзя, а если бы и можно было, то эта трансплантация раньше устареет, чем привьется.
Выход один. Ввозить в страну технологии и машины не тоннами и не заводами, а «под идею». В стране есть крупные идеи, опережающие уровень мирового развития, каждая из которых требует своей технологической цепочки, подобной отдельной нитке, выдернутой из ткани западной высокоразвитой экономики. В совокупности с опережающей идеей эта нитка может начать производить продукт, конкурентоспособный на мировом рынке. Так, нитка за ниткой, мы можем перетаскивать технологическую базу и выходить на мировой рынок. Процесс невероятно сложный, требующий терпения, политической целеустремленности, сочетания прагматики с энтузиазмом. Такое в истории нашей страны уже было. Для меня альтернативной Сталину фигурой был и остается — подчеркиваю — не Бухарин, а Леонид Борисович Красин. И хотя модным стало сегодня заявление о том, что катастрофа 37-го имеет отправным пунктом ноябрь 17-го, я считаю необходимым обозначить другой рубеж.
XII съезд РКП(б) (апрель 1923 г.) Зиновьев: «…Мы попросим некоторых наших товарищей, которые слишком часто суются к нам со словом „не компетентны“, чтобы они забыли это слово». И — они забыли.