— Не понимаю, — упрямилась Лилиан. — Убрать тринадцатый шаг, начинать параллельный переход на девятнадцатой секунде…
— Не надо, — по-доброму прервала странные объяснения Камелла, осторожно беря девушку за руку.
Женщина видела Лили впервые, оставалось только догадываться, что она подумала. Поняла ли, что девушка не здорова, что ее разум не всегда работает как положено? Или приняла ее за лишенную чувства прекрасного зубрилу с математическим складом ума? А может и вовсе решила, что перед ней умственно отсталая дурочка?
Зиг отступил на шаг, переживая, но, не вмешиваясь в происходящее. Он и раньше приводил сестру на занятия, когда боялся оставлять ее одну. Преподаватели реагировали на Лили по-разному, но по большому счету были не против ее присутствия. Но в бальном зале академии Заннинс и сам был сегодня в первый раз, он не успел предупредить Леффи о странностях сестры.
Камелла ловко ухватила Лилиан за талию, чуть притянула к себе. Лили испуганно вздрогнула, но не стала сопротивляться, с интересом ожидая продолжения. Камелла голосом включила музыку и с первых же звуков закружила девочку в танце, беря на себя роль кавалера.
Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы заботливо-снисходительное выражение лица учителя, желающего приобщить глупышку к искусству, сменилось неподдельным удивлением и даже страхом.
Лилиан в точности воспроизводила танец, исполнявшийся до этого присутствующими. Стоило ей начать двигаться, как исправилась осанка, губы изогнулись в приятной игривой полуулыбке, а ноги уверенно повторяли женскую партию танца.
Камелла замерла, будто вкопанная. Лили подняла на женщину полные непонимания алые глаза.
— Где ты научилась так танцевать? — не скрывая волнения, спросила Камелла Леффи.
— Я просто смотрела на вас и запоминала…
— Но… нет, это невозможно.
— Невозможо только то, на что боится осмелиться твое сердце.
Музыка стихла. Без команды.
Камелла Лефии побледнела, пораженная словами девушки. Губы женщины слегка задрожали, она сделала несколько глубоких вдохов, будто бы показывая, что у неё перебило от возмущения дыхание. Ничего не говоря, она оттолкнула Лилиан и, не оглядываясь, раздраженной походкой направилась к выходу, громко стуча каблуками.
Некоторые из студентов недоуменно переглянулись меж собой, не понимая произошедшего.
Тишину нарушила негромко сказанная фраза:
— Легче приручить тысячу тигров, чем понять одну женщину.
Самое нелепое заключалось в том, что нехитрый кинтийский афоризм был произнесен не кем-то из парней, а Лусинэ Оуян.