— Конечно же, Ланни.
— Почему британское правительство ничего не придумает и не сделает что-нибудь, чтобы урегулировать этот несчастный спор, без чего невозможен никакой прогресс в Европе?
— Это не зависит полностью от нас, Ланни.
— Вот здесь вы делаете ошибку. Вы не понимаете позицию Великобритании в настоящее время, или что зависит от ваших решений. Французы просто не имеют своего собственного мнения. Они еле держатся на ногах, как пьяные, сбивая друг друга. У меня был разговор с Шнейдером только три или четыре дня назад. Честно говоря, это трагедия, когда человек не может придти к решению в течение часового разговора.
— Скажи мне, что он говорил, Ланни.
Было ли это то, что хотело бы знать Министерство иностранных дел Великобритании в этот критический вечер? Если да, то Ланни был бы рад их удовлетворить их в обмен на справедливое возмещение. Он рассказал, что услышал в Шато ла Веррьер, и то, что знал о французских взглядах из других источников. — "Французам нужно сказать, что делать, и заставить сделать это, и им не придётся принимать решения самим".
— Это самая сложная ситуация, с которой мы когда-либо сталкивались, Ланни, возможно во всей истории Англии.
— Я согласен. Но отсутствие решения так же плохо, как нерешительность. Это означает, что оставив все, как есть, это не поможет никому, кроме сил беспорядка. Я не чувствую себя чужим в Европе и страдаю от путаницы, как и все остальные, богатые и бедные. Все, кого я знаю, постоянно спрашивают: почему Англия не решит, либо сказать Гитлеру: 'Стой, где стоишь, а не то получишь войну', или же сказать: 'Мы сплоховали в Версале, и вы можете вернуть свои пограничные территории обратно, и давайте начнем всё снова и будем друзьями'.
— Если бы это было так просто, Ланни! Но вот все эти народы и племена, как и многие дикие звери в клетке, готовы вцепиться друг другу в глотку. Мы столкнулись с возможность общей войны два месяца назад. А наши люди не хотят войны, мы не готовы к ней, и не хотим к ней готовиться.
— Ну, ладно, решайтесь на урегулирование. Решите, какие территории вы готовы позволить Гитлеру взять. Положите свои карты на стол и скажите: 'Вы можете иметь это, и это, и не более того'. Положите их перед французами, но не для склок, а как ультиматум: 'Это урегулирование, и вы можете войти в него или мы заключим сделку с Гитлером вместо этого. Скажите Чехословакии и Польше: 'Это наше решение, и вы должны принять его или вести войну сами'.
— Я хотел бы иметь возможность свободно поговорить с тобою об этих секретных делах, Ланни.