Доктор посмотрел в мои глаза со смесью страха и непонимания на лице, мимо его глаз словно проскользнули тени прошлого. Потом он нахмурился, а глаза его стали холодны как лед.
- Кристина, палаты с таким номером в нашей больнице нет.
- Но я ее видела, – возразила я растерянно.
- Вы находитесь под сильнодействующим обезболивающим, Кристина. Вам могло это присниться после того как вы потеряли сознание. Вы ведь не хотите, чтобы я подумал, что у вас опять начались галлюцинации?
Я разозлилась, но мне хватило такта промолчать, и не выдавать свои чувства перед доктором Вебером.
- Простите, доктор Вебер, наверное, я перенервничала из-за вчерашнего.
Я с интересом выглянула в окно, за которым начинало рассветать.
- Кристина, доктор Морриган взял на сегодня выходной, поэтому групповую психотерапию сегодня утром проведу я, и буду рад, если вы сочтете возможным к нам присоединиться.
В ответ я лишь молча кивнула.
- И постарайтесь, пожалуйста, за исключением психотерапии провести день в кровати. Раны должны затянуться. От постоянного гуляния по коридорам и вечного падения в обморок, вам лучше не станет, – голос доктора Вебера был холодным, но я с интересом смотрела на выражение его глаз, которое казалось задумчивым и теплым, словно он вспоминал что-то, что грело ему душу.
- Хорошо, доктор Вебер, – ответила я, тепло улыбнувшись мужчине. Поднявшись из кресла, где он сидел главврач двинулся к выходу из комнаты, но я окликнула мужчину. – Доктор Вебер, как Джоанна?
Главврач обернулся, внимательно посмотрев в мои глаза.
- С ней все будет хорошо. Она пройдет терапию в северном крыле, после чего вернется обратно в наш корпус.
Доктор Вебер покинул комнату закрыв за собой дверь. Я в страхе подумала о том, какие кошмары выпали на долю прекрасной рыжеволосой девушки.
На несколько часов мне удалось забыться беспокойным сном, в котором я видела бледное лицо прекрасного мужчины, с явно выделявшимися скулами. Его глаза менялись от льдисто-серого, до холодного синего цвета. И в те моменты, когда его глаза становились синими, я видела в мужчине доброго и заботливого брюнета. Когда же его глаза становились холодными и жестокими как лед, я понимала, что смотрю в глаза Смерти.
Очнувшись от тяжелого сна, я не могла понять, что же правда, а что ложь. Почему сейчас Даниэль кажется мне намного холоднее и властнее, чем прежде? Почему его холодность со мной кажется мне намного более привлекательной, чем его доброта? Но я прекрасно понимала, что в его холодности я вижу отражение Смерти, который так привлекателен для меня.