— Это все, что у меня есть, Альфа.
Я кивнул Чернису, который сгреб кучку в руку, и угрюмо высыпал зерно на другой стол. Я ожидал от мужчины, что он будет упираться, но он принялся с жадностью пересчитывать. Я был искренне удивлен, что он мог до стольки считать.
— Здесь, — наконец сказал он, протягивая купцу зерна, — слишком много.
Мои предки, спасите меня!
— Вы защищаете его! — кричал купец. — У вас свой интерес!
Ворчун коротко поклонился и вышел из зала заседания. Купца увели, а меня уже стало воротить от этого.
Чернис зачитал, что у нас дальше на повестке дня.
— Боуэн и Гловен могут подойти.
Двое мужчин, явно братья, вышли вперед. Один вел на длинной веревке кабрас (прим. местное животное). Он заблеял, а его фиолетовые глаза пристально уставились на меня. Я всегда недолюбливал кабрас. Они были громкие, вонючие и ели все, что попадалась на глаза. Но из их молока получался такой вкусный сыр!
— Какова природа вашего спора? — спросил я, хотя и так знал, что опять буду разбирать мелкие, никому не нужные споры.
Брат, что стоял без кабрас, заговорил.
— Я, Боуэн, и это мой кабрас.
— Нет, нет! — закричал его брат, предположительно Гловен.
— Да!
— Нет!
Они ходили взад и вперед, примерно в течение целой минуты, вразумительных аргументов ни один не использовал. Ярость, что накапливалась во мне месяцы, может даже годы, вскипела, проснулся мой зверь. У меня достаточный контроль, чтобы держать его внутри, но мои ногти изменились… в длинные, острые, словно бритва, когти.
— Хватит!
Мой зверь увеличил звук моего рева. Как только эхо утихло, не было слышно ни звука на несколько миль вокруг. Подойдя к кабрас, я погладил животное от рогатой головы до середины его туловища.
Он заблеял на мое прикосновение, и мой зверь сразу же отреагировал.
— Мое решение заключается в том, что каждый из вас получит половину. Я разорву его, и он умрет, ровно, как и мои предки, создавшие когда-то великое племя. Именно так, как сейчас умираем мы.
Я поднял руку, надеясь, что кто-нибудь из них остановит меня, прежде чем я рубану животное на две части.
— Подожди!
Это был первый брат, Боуэн. Я выдохнул, но притворился удивленным.
— Что? Вы не хотите половину мертвого кабрас?
— Нет, я только хотел скрестить его с моей кабрас, — сказал он, стыдливо опуская глаза.
У Гловена тоже был виноватый вид. Опустив руку и втягивая когти, я вернулся на свое место, игнорируя любопытные взгляды Черниса. В моей голове стучало, а гнев по-прежнему кипел на поверхности.
— В таком случае, мое решение заключается в том, что Гловен может держать кабрас.