— Но… — Боуэн пытался возражать. Просто оскалив зубы, я утихомирил его.
— Как я уже говорил, у Гловена будет право собственности на кабрас, но Боуэну будет дано право для выведения потомства кабрас для обеспечения своей жизни. Если предположить многократные роды, Боуэн отдаст половину потомства Гловен, и тогда стадо сможет процветать.
Боуэн воскликнул.
— О, хорошая идея!
Гловен кивнул, соглашаясь с ним. Они повернулись, чтобы уйти, хлопая друг друга по спине, я остановил их.
— Вы двое напоминаете мне моих предков, — они замерли и медленно повернулись с широко открытыми глазами. — Их вражда разорвала Великое племя и обрекла нас всех на гибель. Теперь, просто потому, что я имел несчастье унаследовать положение Альфы, вы все идете ко мне решать мелкие дрязги. Как это возможно, что Вы не придумали это решение самостоятельно? У нас и так много проблем поважнее этих, но вам важнее кабрас, права на собственность и сорок два незрелых зерна!
Все вокруг таращились на меня, за исключением Черниса. Он поморщился. Проигнорировав их всех, я сказал:
— Вы — два брата, и должны держаться вместе всегда. Ты — его семья. Когда один нуждается, другой должен помочь. То же касается и остальных! Если мы будем продолжать спорить между собой, скоро опустимся до погрома домов и лавок друг друга. Мы будем не лучше, чем Варги Холма. Мы сильнее вместе, чем порознь. Разве вы не видите, это?
Море пустых лиц смотрели на меня, что неимоверно бесило меня. Я не мог оставаться здесь больше. Чернис внимательно следил, как я выскочил и помчался к краю леса.
Движение слева привлекло мое внимание. Урдрум и Яра, которые были благословлены шаманом накануне, жались друг к другу в страстном поцелуе. Мое сердце екнуло в груди.
Это мог быть я, — думалось мне, хотя я знал, что это была ложь. Яра никогда не ответила бы мне, так как она не моя истинная подруга. У нас был бы, в лучшем случае, политический союз.
Кроме того, разве я не заслуживаю найти свою пару? Какая замечательная фантазия.
Отводя взгляд, я ускорил шаг. Только когда я больше не мог видеть место собраний, я остановился и позволил Чернису догнать меня. Как бы я не хотел слышать его ругань, я ему доверял, ведь он был честен со мной.
— Солан, что все это было?
Расстроенный, я потер свою шею и попытался выяснить, что заставило меня огрызаться. Волосы ощущались, как щетина, что, как правило, случается, когда я злюсь. Это природа зверя, так сказать.
— Я устал до смерти, что застрял, исправляя ошибки моих предков. Ты знаешь так же хорошо, как и я, Чернис, что если мы не найдем лекарство для решения проблемы с рождаемостью, следующее поколение будет последним. Я — вождь этого племени, и я бессилен спасти его.