Ассасин очнулся сам, когда солнце уже светило в полную силу. Ног, как и прежде, он не чувствовал. О том, чтобы встать, и речи не было. Надо было как-то двигаться. И ассасин пополз, превозмагая боль. Он двигался, как мог – когда по-пластунски, когда – хватаясь и подтягиваясь за что-нибудь. Только ближе к вечеру, когда усталость волнами стала накатываться на него, бесшумный убийца, наконец-то увидел стан амазонок. Это немного придало ему сил, и он с удвоенным рвением пополз вперед. Его тоже заметили и сразу несколько воительниц устремились к ассасину, на ходу что-то выкрикивая. Когда они подбежали к нему, он отчетливо услышал их оскорбления и гневные тирады.
– Что, мразь, еще не подохла? Но ничего, мы тебе поможем в этом!
– Смотрите, ему ноги кто-то обглодал, видать, тоже достал кого-то.
– И какую-то маску напялил, чтоб свое уродство скрыть. Ничтожество!
Со всех сторон сыпались удары. Его били, куда придется, а он, не обращая внимания, полз вперед.
– Ползет к своей суке, урод!
– Только не забейте его до смерти. Эта мразь, Шинзе нужна живой.
– Ничего сестра, мы его подлечим, дай только душу отвести!
На нем не было ни одного живого места, а он все равно, упорно полз вперед. Ассасин уже видел столб с привязанной Марией. Все было так, словно он не уходил совсем. – «Сволочи, они ее даже не отвязывали». – Жгучая ненависть захлестнула бесшумного убийцу с головой. Костяная маска неестественно замерцала.
– Извини, Немой, сил почти нет. Сейчас к тебе придет боль. Прощай, человек, я отдаю тебе всё.
– Нет, Демьен, так дело не пойдет. Живи!!!
Боль сковала его движения, но захлестнувшее чувство гнева за свою слабость, дало ему толчок силы в применение своего навыка, мгновенной атаки. Он, собрав последние силы, переместился к Марии. Ассасин перевернулся на спину и закрыл собою чародейку, широко расставив руки, словно стараясь защитить ее от боли и истязаний этого мира. Смотря жгучей ненавистью на врагов, он закричал, изо рта, пошла кровь. «Лик смерти» заработал. Костяная маска засветилась ярким светом. И пошла смертельная жатва крови.
Некоторых ломало, как тряпичную куклу. У других открывались старые раны. Двигаться не мог никто из воительниц, куда был обращен взор «лика смерти». Кровь по воздуху перекачивалась в костяную маску. Она стала понемногу заливаться красным светом. Находились те, кто хотел сбежать, но ассасин, четко видя всю картину происходящего, останавливал этих воительниц, поворачивая «лик смерти» в их сторону. Он почувствовал прилив огромных сил. Тело восстанавливалось, регенерировалось и мутировало. Ассасин своими глазами видел, как ноги, обглоданные почти до кости, обрастали плотью. Он уже их чувствовал и мог спокойно двигать ими. Бесшумный убийца встал и начал обходить весь лагерь. Ассасин не обращал никакого внимания на тех, кто умирал в страшных мучениях, ему нужна была Шинза, а ее нигде не было. Руки были сжаты в кулаки, его ненависти не было предела. Жатва крови продолжалась. Картина стояла ужасающая.