— Нет, будешь, — говорит кто-то с угрозой в голосе.
Малик рычит и поднимает винтовку с земли, не выпуская мою руку.
— Нет, не буду. Она съела мою еду.
— Ты не должен так поступать, — говорит тот, кто первый возразил. — Она просто девочка. Я куплю тебе больше еды. Отпусти её.
Малик плюет на землю, немного покачиваясь.
— Ты — слабак, Мохаммед.
Он тащит меня от костра к скоплению теней под лестницей. Я спотыкаюсь позади него; страх бешено скачет сквозь моё тело. Лестница скрипит под его весом, и от моего страха темноты я пропускаю ступеньку, спотыкаясь. Малик ловит меня, удерживает за запястье и поднимает на ноги. На полу в углу находится постель из одеял, пустая бутылка из-под спиртного, коробка со снарядами, картонная коробка с банками и другими продуктами питания, а рядом с кроватью лежат несколько журналов с изображением обнаженных американских женщин.
Я борюсь, отстраняюсь от него и пытаюсь ударить. Он стремительно отступает, а затем бьёт меня по лицу так сильно, что в глазах вспыхивают звёздочки, а в ушах звенит.
Я чувствую запах его дыхания, когда он придвигает своё лицо к моему.
— Послушай, девочка. Это честная сделка. Ты хочешь кушать, а это не бесплатно.
— Я укусила всего один раз, — шепчу я. — Пожалуйста, отпустите меня.
Малик срывает с моей головы изодранный хиджаб и бросает его на землю, в процессе распустив мои волосы, но я едва чувствую это.
— Заключим сделку. Если ты будешь спокойно сотрудничать, я дам тебе больше еды и немного денег. Прошли недели с тех пор, как я был с женщиной, а ты очень красивая. Я сегодня щедрый. Если ты продолжишь бороться, я буду вынужден причинить тебе боль, но не хочу этого делать. Не с таким красивым личиком как у тебя.
Все во мне сжимается, но потребность в еде, потребность выжить — заставляют двигаться мой рот.
— Еда? И деньги?
Он смеётся.
— Это привлекло твоё внимание.
Он не отпускает меня, но толкает на одеяла. Я спотыкаюсь и падаю на спину, отползая от него, а он опускается на колени и копается в ящике. Он вытаскивает несколько банок консервов, упаковку вяленого мяса и бутылку ликёра. Ставит всё на пол, а затем лезет в карман и вытаскивает пачку денег, вынимает несколько купюр и добавляет их в кучу.
— Вот. Я думаю, это больше, чем щедро. — Малик ухмыляется, и я понимаю, что он пьян.
Я прижимаюсь к стене, глядя на еду и деньги, хорошо понимая, что то, что он предлагает, будет поддерживать мою жизнь, по крайней мере, месяц, если я буду осторожна. Но то, что он предлагает мне сделать, чтобы получить это… я не могу. Просто не могу. Я подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками.