― Я заслуживал правды месяцы назад, Лани.
Она вздрагивает.
— Знаю. Я чувствую себя ужасно. Просто… он подходит мне. Заботится обо мне. Он здесь ради меня.
Меня осеняет мысль.
― Он знал об этом? Знал о нас? Тебе и мне? И он был не против?
Она имеет порядочность выглядеть огорчённой.
— Да. Знаю, как, должно быть, это выглядит, но он… он ненавидел это, а я сказала ему, что это ненадолго. До тех пор, пока ты снова не уедешь.
― Как долго ты планировала дурачить меня? — У меня закончилось пиво, и я взял другое. Мне нужно это, чтобы сдержать ярость.
― Я собиралась послать тебе письмо. — Её голос совсем тихий.
― Боже, на самом деле? «Дорогой Джон»? Ты, правда, собиралась отправить мне письмо в стиле «Дорогой Джон»? Чёрт, Лани. Это самое жестокое дерьмо, которое ты могла сделать. Нет ничего хуже. — Неожиданно закончилось второе пиво, и я открываю третью бутылку.
― Помедленнее, Хантер. Пожалуйста. Я не смогу разговаривать с тобой, если ты будешь пьян.
— Мы будем разговаривать так, как я захочу. Ты многим обязана мне.
Импульсивно беру свою сумку, перемещаюсь по квартире, запихивая внутрь свои вещи, а потом копаюсь в ней, пока не нахожу кольцо. У входной двери бросаю сумку на пол, надеваю пальто и поворачиваюсь к Лани. Открываю коробочку с кольцом и кладу её на тумбочку у двери.
― К твоему сведению, я тоже кое-что скрывал от тебя. Я собирался… Я любил тебя, Лани. Всегда был верен тебе. Ни разу во время своих поездок не изменил тебе. Никогда. Все парни ходили в бордели и бары, а я — никогда. Я ждал тебя. Потому что люблю тебя. Потому что был влюблён в тебя.
Лани пересекает комнату, чтобы рассмотреть кольцо.
― Проклятье, Хантер. Чёрт возьми. — Она никогда не ругается. ― Ты не влюблён в меня. Ты влюблён в идею меня. У тебя никогда не было других девушек. Мне комфортно с тобой. Я та, кого ты знаешь. Вот и всё. Так всегда было и будет.
Я колеблюсь, собирая свой голос, чтобы он не дал трещину.
— Ты всё, что у меня было, Лани. Теперь у меня нет даже этого. У меня никого нет… ― Я опускаю взгляд, разглядывая свою обувь, собирая весь свой контроль. — Может быть, ты права. Но, если ты не любила меня, ты должна была сказать. Порвать со мной.
Теперь она плачет, тихими, безмолвными слезами.
— Прости меня. Я не хотела тебя обидеть. Не хотела видеть, как тебе больно.
Я позволяю ей увидеть агонию в моих глазах.
― Ну, ты всё испортила.
Поднимаю свою сумку и ухожу, отталкивая эмоции, пока не остаётся ничего, кроме пустоты. Ни гнева, ни боли. Ничего.
Я иду, пальто застёгнуто на все пуговицы, сумка перекинута через плечо. На улице холодно. Вечер. Семь, может, восемь часов. Кромешная темнота. Снег повсюду, но он не падает, а просто поднимается в воздух ледяным ветром. Я не знаю, куда иду, где иду. В темноте практически ничего не видно из-за жалящего глаза снега. Мне всё равно. Прямо сейчас я рад боли от холода. Это отвлекает от моего гнева.