— Лин…
— Ради тебя я рискнула всем. Не смей меня трогать!
— Лин... Я на километр чую твой страх. Даже сейчас, когда, как мне казалось, ты почти осознала… — он сделал паузу, насильно выталкивая из себя слова, — ты продолжаешшшь бояться. Меня раздражает твой страх. Ты здесь ради меня, мы оба это знаем — открывай клетку.
«Ты здесь ради меня»…
Ящеры, почему вы такие… люди?
Я медлила. Подошла к клетке. Я была так близко, что при желании он мог достать меня хвостом.
Вставила ключ в замочную скважину. Один щелчок, второй… Клац!
Дверь открылась. Всё, больше от меня ничего не зависит.
Ящер очень медленно переступил порог, отделяющий его от свободы. Мне эти секунды показались вечностью.
Руанн вышел. Позади него захлопнулась дверь, ведущая в пустую камеру.
Тишина.
Он на свободе. В трёх шагах от меня. Я всё ждала от него действий и подавляла в себе желание оглянуться на входную дверь. Бежать.
Он не двигался. Лишь смотрел на меня пристально. От жалости к себе хотелось завыть. Добрая, всем помогающая Лин, которая только недавно научилась быть собой.
— Ты спасла ящерра, Венилакриме, — улыбнулся Руанн. Меня испугала эта улыбка. — Зачем ты это сделала?
Впервые я увидела его таким — настоящим судьёй Руанном. Да, этот не виноват в смерти моего названного отца. Этот подписывал приказы об истреблении целых убежищ, если не станций.
Что я наделала?!
Он сыто облизнулся и начал двигаться в мою сторону. Я приняла единственно верное решение — резко сорвалась с места и побежала к выходу.
Не успела. Меня с силой припечатали к стенке, как раз около двери. Ящерр развернул меня лицом к себе. Такой довольный, что противно.
— Станцию затопят! — закричала, пытаясь достучаться до его сознания. — Без меня ты не успеешь найти выход. Умрёшь, как последний… как последний человек!
Ящерр не слышал. Он разглядывает меня, сохраняя непонятное выражение лица. Прикоснулся рукой к моему плечу, шее, медленно обвёл контур лица и губ. И лишь когда прикосновений ему показалась мало, наклонился к моей шее.
— Нет, девочка, ты не права, — прошептал на ухо. — Приказ о затоплении станции звучал сорок минут назад. Как видишшшь, все целы, воды нигде нет.
— Но…
— Молчи, Лин…
Он прикоснулся руками к моим губам, почти сдавливая их. Я закрыла глаза, ожидая жестокость.
— Попалась, птичка-невеличка.
И он меня поцеловал. Жестоко, жадно, жарко. Властно.
Сначала я пыталась сопротивляться, но потом… На меня нахлынули те же чувства, что и в момент, когда Руанн впервые прикоснулся ко мне через прутья решётки. Опять показалось, что мир был чёрно-белым, и лишь с его прикосновением обрёл недостающие краски.