— В Гнездо.
— А поконкретнее?
— Ко мне домой.
— Ты живёшь в Маятнике?
— Нет, я там работаю.
— Разве я — не часть твоей работы?
— Нет, — ответил Руанн и позволил себе скупую улыбку. — Теперь ты часть моего дома.
В тот день он подозрительно много улыбался, этот ящерр.
А дальше… у меня начала болеть голова. Воспоминания затуманены, они липкие, как облизанный леденец. Я запомнила, как просила Руанна вывести меня пятым коридором. Хотела увидеть, что они от меня скрывают. Но это всё тоже растворилось в тумане.
Наверное, именно тогда по-настоящему и началась эта история, полная недопонимания и размолвок. Ему не стоило скрывать от меня правду… но он это сделал. За что и поплатился…
Глава седьмая
Дорога, петляющая среди множества деревьев, проплывала перед глазами. Мы все ещё двигались по территории леса, но по просматриваемой её части, куда жители станции заходить опасались.
Машина гнала на дикой скорости. Я всё ожидала, что вот-вот — и мы врежемся в поваленное дерево или собьём слишком беспечное животное, пересекающее дорогу.
У меня болела голова. Я прислонилась лбом к окошку, но боль не проходила. Мир понемногу расплывался.
Мягкая обивка машины ощущалась как клочья облаков. Настойчивый взгляд Руанна буравил, усугубляя и без того скверное состояние. В висках заломило сильнее.
— Почему мне так больно? — задала вопрос.
— Не знаю, Лин, — ответил ящерр. У него был озабоченный вид.
Он резко пересел на мою сторону сидения. Его руки сразу оказались у меня в волосах, как будто он пытался определить размер моего черепа.
— Врёшь, судья… — меня накрыла новая волна боли. — Всё ты врёшь… Все судьи врут.
— И много ты знаешь судей? — полюбопытствовал ящерр, не отвлекаясь от ощупывания моей головы.
— Нет, — сморщилась и попыталась оттолкнуть его руку. — Но мои выводы сделаны… сделаны, исходя из твоего поведения.
Я закрыла глаза и, кажется, уснула.
***
Когда мы только выбрались со станции на поверхность, я оступилась. Запахи зарождающегося утра поглотили меня. Солнце уже взошло. Я замерла посреди леса — на изломе дня и ночи.
Казалось, ящерры испытали то же самое. Они позволили себе минуту заминки. Это было поведение, рождённое инстинктами, — застыть на несколько секунд и полной грудью вдохнуть прохладный утренний воздух. Я впервые увидела то, о чём нам рассказывали с детства, — ящерры зависимы от кислорода и леса, намного больше, чем люди. Да, они выжгли всю растительность непосредственно вокруг Гнезда, но оставили нетронутыми тысячи акров дикой природы.
Именно тогда у меня и закружилась голова. Наверное, чуть ли не впервые в жизни — я была поразительно здоровым человеком.