Я вскинула голову, настойчивая пульсация моего желания между бёдрами отступила от мысли о наличии некоторого подобия жизни.
— Правда?
— Ага. Мой брат, ну, здесь по-другому не скажешь, чёртов лентяй. А его офис — позорище. Ты бы могла вытащить моего брата из-под его беспорядка, я скажу ему, заплатить тебе. Пока что неофициально, так как прямо сейчас, ты, похоже, не существуешь. Но думаю, мы в любом случае решим эту проблему к середине недели. Полагаю, ты уже начинаешь сходить с ума от сидения здесь целыми днями.
— Это верно, — согласилась я. — Твой брат похож на тебя?
— Имеешь в виду, незаслуженно красив, очарователен и… — начал он, но замолчал, когда я рассмеялась. — Ты должна делать так чаще.
— Что? Смеяться?
— Да, — согласился он, кивнув. — И улыбаться.
— Буду иметь в виду. Нет. Ты дерзкий, склонный к противостоянию и…
— Баррет, — он немного улыбнулся, на его лице отразилась смесь братской любви и тревоги за младшего брата. — Баррет слишком часто погружён в свои собственные мысли. Это делает его отличным в том, чем он занимается, но это делает его слегка беспомощным в вопросах общения. А это значит, что у него постоянно не менее 10 использованных кружек из-под кофе на столе, обычно почти забрызганные бесконечные груды документов, разложенные по всей поверхности стола, — Сойер остановился, чтобы пододвинуть мне тарелку, а я потянулась за своими палочками, чтобы положить кусочек в рот. — Оу, тебе, вероятнее всего, придётся выучить основы польского.
— Полировки?[19] — промямлила я с забитым ртом, уверенная, что ослышалась.
— Ну, это тоже. Но нет, детка. Польского. Языка.
— Он не говорит по-английски? — спросила я, нахмурив брови. В речи Сойера не было и намёка на акцент.
— О, он говорит по-английски. У него тенденция использовать вычурные слова и всё такое дерьмо. Нет. Он делает это в качестве меры предосторожности, таким образом, никто не может прочитать его файлы. Но тебе нужно быть способной прочесть хотя бы тему, чтобы знать, куда определить файл.
— Баррет тоже был в армии?
Сойер захихикал низким, глубоким голосом и слишком отдающим сексуальностью.
— Боже, нет. Нееет. Баррет повёрнут на своих компьютерах, правдивых криминальных историях и, очевидно, выучил некоторые славянские языки.
— Чем он занимается?
— Он тоже частный детектив.
— Что? Правда? — удивлённо спросила я.
— Ага, он начинал работать на меня, но это ему не слишком нравилось, поэтому он открыл своё дело.
— Не могу себе представить, что кто-то не захочет работать с тобой! — выдала я, подшучивая над ним, и он улыбнулся этому.