— Мне все же хотелось бы знать, почему вы считаете те далекие события совсем свежими, Боб.
— Боже, Зигфрид! — Похоже, у моего Зигфрида наступил один из периодов интеллектуальной деградации. Я подозреваю, что он не может справиться с новой информацией. Если подумать, Зигфрид всего лишь компьютер и не способен делать ничего, на что не запрограммирован. В основном Зигфрид реагирует на ключевые слова, разумеется, обращая некоторое внимание и на их значение. А что касается оттенков, выражаемых голосом, их он определяет по сенсорам и по натяжению ремней, которые дают ему представление о степени моей мышечной активности.
— Если бы ты был человеком, а не машиной, ты бы понял, — говорю я ему.
— Может быть, Боб.
Чтобы вернуть его на правильную дорогу, я все же снисхожу до разговора о Дэйне.
— Это действительно случилось очень давно. Не понимаю, зачем ты об этом спрашиваешь.
— Я хочу разрешить противоречие, которое улавливаю в ваших словах. Вы утверждали, что не реагировали на то, что у вашей подруги Клары были интимные отношения с другими мужчинами. Почему же для вас так важно, что у нее они были с Дэйном?
— Дэйн неправильно обращался с ней! — И, добрый Боже, это была чистейшая правда. Он оставил ее застрявшей, как муху в янтаре.
— Это из-за того, как он обращался с Кларой? Или из-за чего-то, что произошло между Дэйном и вами, Боб?
— Никогда! Никогда ничего не было между Дэйном и мной!
— Вы сказали, что он бисексуал, Боб. А как ваш полет с ним?
— У него для забав было еще двое мужчин. Не я, парень, не я, клянусь! Не я! Ох, — говорю я, стараясь успокоиться, чтобы проявлять только слабый интерес к этой глупейшей теме. — Разумеется, он раз или два подступал ко мне. Но я ему сказал, что это не в моем стиле.
— В вашем голосе, Боб, — замечает он, — отражается больше гнева, чем в словах.
— Будь ты проклят, Зигфрид! — На этот раз я сержусь по-настоящему, признаю. От негодования я едва могу говорить. — Не приставай ко мне со своими нелепыми обвинениями, Зигфрид. Конечно, я позволил ему раз или два обнять меня. Но не больше. Ничего серьезного так и не произошло. Просто я оскорблялся, чтобы провести время. Честно говоря, он мне нравился: Рослый красивый парень. Иногда становится одиноко, особенно когда… что это?
Зигфрид издает звук, как будто откашливается. Так он прерывает, не прерывая.
— Что вы сказали, Боб?
— Что? Когда?
— Когда говорили, что между вами ничего серьезного не было.
— Боже, не знаю, что я сказал. Ничего серьезного не было, вот и все. Я просто забавлялся, чтобы провести время.
— В первый раз вы не использовали слово «забавлялся», Боб.