>. Мы писали об этом в размышлениях о трех типах гуманизма, нарочито подчеркивая, что признаем лишь платонический гуманизм (первый тип).
Идейный вдохновитель Круга, Стефан Георге был носителем духа Эллады, и обладал той же магнетической силой, что и Сократ, к которому, по словам его ученика Платона, устремлялась вся духовная элита афинской молодежи. Стремясь воплотить в себе греческую триаду «поэт-государственный деятель-мудрец», Георге ставил в центр своего духовного движения единство поэзии (шире понимаемой как искусство), политики и философии. В нем и правда было много от Сократа. Так писал о Мастере Питер Гэй:
«Действительно, Стефан Георге был поэтом, провидцем, адептом контингентированной элиты, современным Сократом... Стефан Георге был королем тайной Германии, героем в поисках героев в эпоху мало героическую».
Культ Платона, принятый в Круге Георге, был продолжением древней традиции, — после смерти сыну Аполлона поклонялись как полубогу, в день его рождения (он родился в седьмой день Тар-гелиона, когда делосцы справляют праздник Аполлона, и покинул мир в тот же день) и в день его смерти ученики философа воспевали в гимнах “день, в который боги дали людям Платона”. Культ георгеанцев не был ни грубой тривиализацией древнего почитания, ни, тем более, одной из современных форм культа личности. Георгеанцы воспринимали Платона как Konig des geistigen Reichs, Короля Духовной Империи, ибо помнили голос оракула:
Если ты почитаешь Платона, который дорогу
К мудрости людям открыл, тебе наградою будет
Милость богов, ибо к сонму бессмертных Платон сопричислен>129>.
Духовный кризис, подчинивший своей власти Германию и шире — всю западноевропейскую цивилизацию, подтолкнул Георге к решительным действиям: человечеству необходим врачеватель душ, но кого Георге намеревался поставить в центр своего сакрального Круга? — Гете, Данте, Шекспира, Гельдерлина, может быть, Ницше? Каждый из этих мыслителей, вне всяких сомнений, был достоин величайшего уважения, но только Платона Георге поставил выше всех прочих, и мы догадываемся, что не последнюю роль при этом сыграла эйдетическая близость между сыном Аполлона и страстным служителем солнечного бога, аполлони-ческим поэтом Георге. Михаил Маяцкий подчеркивает, что культ Платона воцарился в Круге далеко не сразу, и георгеанцы два десятилетия существовали как “эстетическая ассоциация авторов-читателей “Листков для искусства”. Георгеанцы не изучали, не исследовали Платона с целью добиться аутентичного понимания его учения, оставляя эти заботы университетским специалистам; они “жили по Платону”, следовали за Платоном, поклонялись Платону, “заключив с Платоном род тайного союза”.