«Только немногие могут всерьёз оспаривать тот факт, что сегодня в общем все европейское общество посреди пугающего чувства кризиса и неприятного ощущения, охватившего лучшие умы, взывает к идеалу высшей мировой культуры — культуры, в которой новый принцип должен вновь привести силы и носителей рассеянных европейских традиций к единству», — так начинает своё эссе «О духовных предпосылках европейского единства» итальянский мыслитель Юлиус Эвола>135>. Мы, как представители евразийской политической философии, выстраиваем стратегические отношения с последними сопротивляющимися и восстающими Европы, с теми, кто даже посреди руин сохраняет мужество отстаивать высшие, героические, традиционные ценности. Размышляя о предпосылках нового европейского единства, Эвола подчеркивает, что опасность близится как со стороны России, так и со стороны Америки. В этом эссе речь идёт об историческом периоде, который характеризовался двухполярной системой мироустройства; в этой модели наличествовали два полюса, два гегемона — СССР и США. Сегодня мы имеем однополярную модель и единственного гегемона в лице Соединенных Штатов и, соответственно, находимся внутри победившего либерального дискурса, переживающего еле заметные метаморфозы. При всей разнице между двумя историческими периодами, кризис Европы не просто остался нерешенной проблемой, но и значительно усилился. Но о какой Европе мы говорим?
В одном из интервью Александр Дугин отметил, что сегодня существует две Европы: «либеральная Европа» (или «Европа-1») с её идеей «открытого общества», прав человека, регистрации гомосексуальных браков, юридической легализации шведской семьи, и «другая Европа» («Европа-2») — политически ангажированная, мыслящая, интеллектуальная, духовная, рассматривающая нынешний статус-кво и доминацию либерального дискурса как настоящую катастрофу и предательство европейской традиции. «Прошло много лет с тех времен, когда Запад знал, чем «традиция» является в наивысшем значении; антитрадиционный дух и западный дух стали синонимами ещё с периода Возрождения. «Традиция» в полном смысле — это черта периодов, которые Вико называл «героическими веками» — где существовала единственная созидательная сила с метафизическими корнями, проявленная в обычаях и в религии, законе, мифе, художественных созданиях — во всех частных областях существования»>136>, — пишет Юлиус Эвола. Последние сопротивляющиеся и восстающие — это представители «другой Европы».
В работе «Европа и глобализация» Ален де Бенуа обращает внимание на то, что у Европы «есть все необходимые козыри для того, чтобы свергнуть американскую гегемонию и без колебаний стать главной мировой силой». Тем не менее, Европа удерживается от принятия стратегического решения, позволяя США сбрасывать себя в бездну бессилия и тотального угасания; большинство европейцев утратили свою идентичность, и лишь немногочисленные представители «другой Европы» все ещё хранят верность наследию европейской традиции. Четвертый номос Земли, к которому мы вплотную приблизились, характеризуется как «многополярный», или, что более точно, как потенциально многополярный, поскольку «гегемония в шести основных областях могущества — технологической, экономической, финансовой, военной, медийной и культурной — принадлежит только одной цивилизации — Соединенным Штатам Америки». Де Бенуа подчеркивает, что целью США является замедление неотвратимой трансформации западного универсума в планетарный плюриверсум. Радикальный разрыв с Америкой привел бы Европу к обретению суверенитета, возвращению подлинной идентичности (национальной, культурной и т. д.) и, как следствие, к утрате США статуса мирового гегемона.