. Логос Диониса находится «между», что и позволяет структурировать градуальность трёх философий, приходящую на смену привативной структуре, которая подразумевает доминацию единственного — Аполлонического Логоса — Логоса западноевропейской философии, обращающей Диониса в «бегство».
Важно, что, покидая область Мифоса, философ Дионис не утрачивает глубинной связи с ним. Даже проходя мистерии Кибелы, погружаясь ниже самой нижней границы, он не перестаёт быть другим Логосом. Более того, пишет А. Дугин, Дионис «открывает тайну Великой Матери, формулу Хаоса». Таинство Великой Матери в том, что она тоже Логос, «черный» Логос земли, абсолютно закрытый для Логоса Аполлона (ибо Аполлоническое не допускает никакой чрезмерности, рассматривая ее как враждебную демо-ничность), и открывающий себя в мистерии посвящения — Логосу Диониса. Связь Диониса и Великой Матери позволяет говорить о трёх философиях, трёх Логосах. Согласно ряду исследователей, Дионис стал заместителем хтонических богинь-матерей, начиная с VIII-VII вв. Изначально культ этого божества был именно материнским, женским. В книге «Дионис и прадионисийство» Вяч. Иванов называет единую хтоническую богиню единственным прообразом (пра)Диониса. Отсюда можно сделать вывод, что дионисийский культ пришел на смену культу хтонической богини.
Ницше был, безусловно, прав, когда утверждал, что «везде, куда ни проникало Дионисийское начало, Аполлоническое упразднялось и уничтожалось». Не свидетельствует ли закат за-
падноевропейской философии о вторжении Логоса Диониса, тайном возвращении доселе сокрытого «темного» Логоса философии Другого Начала?
Немецкий философ не только противопоставлял Аполлониче-ское начало Дионисийскому, он выявлял не-Дионисийское — сократическое, губительное начало, которое не было чисто Апол-лоническим, ибо в Сократе Аполлоническое начало достигло логического схематизма, подобно тому, как Дионисийское выродилось в натуралистический аффект в Еврипиде. Философ называл Сократа противником Диониса, мыслителем, чьему оку «был недоступен благорасположенный взгляд в дионисийские глубины». Сократ, этот Аполлонический одиночка, выступает у Ницше как противник Диониса, и оказывается разорван менадами афинского судилища, знаменуя, по словам немецкого мыслителя, упадок трагедии. Отвержение Сократом области Мифоса сделало Логос доминантным.
Как говорилось ранее, Мартин Хайдеггер видел в немецкой философии путь к Seyn, считая, что рождение Другого Начала будет инициировано немецкими мыслителями, однако теперь мы знаем, что эти надежды так и не были оправданы. Можем ли мы, в свою очередь, возложить их на русских мыслителей?