— Как ты могла выйти замуж за этого парня?
Она улыбнулась и взлохматила мне волосы. Она часто так делает. Потом она посмотрела прямо мне в глаза и спокойно сказала:
— Твой отец был очень красивый.
Она даже не колебалась.
Мне захотелось спросить её, куда же делась вся эта красота.
ТРИ
Когда я вышел на улицу, был самый разгар дня. Даже ящерицы попрятались, а птицы летали совсем низко. В расщелинах асфальта виднелись растаявшие пятна гудрона. Голубизна неба совсем поблекла, и мне показалось, что от этой жары, все люди сбежали из города. Или, возможно, все погибли, как в одном из этих фантастических фильмов, и я остался единственным человеком на планете. Но как только эта мысль промелькнула в моей голове, мимо меня пронеслась шайка соседских ребят на велосипедах, заставив меня захотеть, чтобы я был последним человеком на земле. Они смеялись и дурачились. Казалось, что они хорошо проводят время. Один из них крикнул мне:
— Эй, Мендоза! Тусуешься со своими друзьями?
Я помахал ему, притворившись, что это хорошая шутка, ха хаха. А потом я показал им средний палец.
Один из парней остановился, развернулся и, подъехав ко мне, начал кружить вокруг меня.
— Хочешь сделать это снова? — спросил он.
Я снова показал ему фак.
Он остановился прямо передо мной и пристально посмотрел на меня.
Это не сработало. Я знал, кто он. Его брат, Хавьер, как-то пытался задеть меня. Я побил его. Теперь мы враги на всю жизнь. Я даже не извинился. Да, у меня есть характер. Я признаю это.
Он повысил на меня свой противный голос. Словно хотел меня этим напугать.
— Не шути со мной, Мендоза.
Я еще раз показал средний палец и на этот раз прямо ему в лицо, словно это был пистолет. Он тут же слез со своего велосипеда. Я много чего боялся в этой жизни, но не таких парней как он.
Большинство парней просто не связываются со мной. Даже те, кто обычно ходят шайками. Они просто проезжали мимо меня, выкрикивая всякую чушь. Им всем было тринадцать — четырнадцать лет, и зацепить такого парня как я для них была просто забава. Когда их голоса стихли, я почувствовал жалость к себе.
Жалость к себе была что-то вроде искусства. Я думаю, что какой-то моей части это даже нравилось. Возможно, это как-то связано с моим рождением. Я думаю, отчасти дело в этом. Мне не нравиться тот факт, что я являюсь псевдо-единственным ребенком в семье. Я не знаю, что и думать. Я был единственным ребенком в семье, но при этом не являясь им. И это отстой.
Мои сестры-близнецы были на двенадцать лет старше. Двенадцать лет-это целая жизнь. Клянусь, это было так. Они постоянно обращались со мной как с игрушкой или домашним питомцем. Иногда у меня возникало чувство, что я никто иной, как домашний маскот. Это испанское слово, обозначающее собаку, домашнее животное.