— И что же думает мама?
— Ты имеешь в виду свою маму фашиста?
— Да, ее, — сказал я.
Мы все засмеялись.
— Ну, что скажешь, Ари?
Мой отец звучал как мальчишка.
— Думаю, мне бы понравилась гоночная машина.
В разговор тут же встряла моя мама.
— Только через мой труп.
И я снова рассеялся. Думаю, что я смеялся не меньше пяти минут. Папа тоже присоединился к веселью.
— Ладно, — наконец смог сказать я. — Серьезно?
— Серьезно.
— Я хочу старый пикап.
Мои родители обменялись взглядами.
— Ну, это возможно, — сказала мама.
— У меня только два вопроса. Первый: вы покупаете мне машину, только из-за того, что я инвалид?
Мама легко ответила на этот вопрос.
— Нет. Ты будешь инвалидом всего несколько недель. А потом ты пройдешь терапию и будешь в порядке. И не будешь инвалидом. Ты снова станешь занозой в заднице.
Мама никогда не упрямилась. Это было серьезным делом.
— Какой второй вопрос?
— Кто из вас двоих будет учить меня водить машину?
— Я, — ответили они одновременно.
Я решил оставить этот выбор им.
ДЕСЯТЬ
Я ненавидел жить в атмосфере клаустрофобии моего маленького дома. Я даже не чувствовал себя как дома. Я чувствовал себя нежеланным гостем. Я ненавидел постоянно ждать. И я ненавидел, что мои родители были так терпеливы ко мне. Так и есть. Это правда. Они все делали правильно. Они просто старались помочь мне. Но я ненавидел их. И я ненавидел Данте тоже.
И я ненавидел самого себя за эти чувства. Так и появился мой собственный замкнутый круг. Моя личная вселенная ненависти.
Я думал, что это никогда не пройдет.
Я думал, что моя жизнь никогда не станет лучше. Но она стала лучше с моими новыми гипсами. Теперь я мог сгибать колени. Я использовал Фиделя всего неделю. А потом мой гипс на руке сняли, и я смог пользоваться костылями. Я попросил папу убрать Фиделя в подвал, чтобы я больше никогда не видел это тупое инвалидное кресло.
Теперь, когда у меня снова появилось две руки, я могу сам принимать ванну. Я взял свой дневник и написал: Я ПРИНЯЛ ДУШ!
Я был почти счастлив. Я, Ари, почти счастлив.
— Твоя улыбка вернулась, — сказал Данте.
— Улыбки всегда такие. Они приходят и уходят.
Но моя рука все равно болела. Мой врач показал несколько упражнений. Посмотрите, я могу шевелить рукой. Посмотрите на меня.
Одним утром я проснулся, пошел в ванную комнату и посмотрел на себя в зеркало. Кто ты? Потом я пошел на кухню. Мама была там, она пила кофе и смотрела на расписание уроков следующего года.
— Планируешь будущее, мам?
— Я люблю быть готовой.
Я сел напротив нее.
— Ты была хорошим скаутом.
— И ты ненавидь это, не так ли?
— Почему ты так говоришь?