Данте молчал.
— Они правдивые, — сказал я.
— Правдивые?
— Правдивые и настоящие. Однажды ты станешь великим художником.
— Однажды, — сказал он. — Слушай, ты не должен оставлять альбом у себя.
— Ты подарил его мне. Он мой.
Это все, что мы сказали. А потом мы снова начали сидеть молча.
Мы даже не попрощались. Не по-настоящему. Мистер Кинтана поцеловал меня в щеку. Он всегда так делал. Миссис Кинтана положила руку на мой подбородок и приподняла мою голову вверх. Она посмотрела мне прямо в глаза, будто хотела напомнить мне, о том, что говорила мне в больнице.
Данте обнял меня.
Я обнял его в ответ.
— Увидимся через несколько месяцев, — сказал он.
— Да, — ответил я.
— Я буду писать.
Я знал, что он будет.
Но я не был уверен, что буду писать ему в ответ.
Когда они ушли, я и мои родители сели на крыльце. Начался дождь. А мы сидели и наблюдали за ним в тишине. Я продолжал представлять Данте, стоящим под дождем и держащим птицу с поломанным крылом. Я не мог разобрать, улыбался он или нет.
А что, если бы он потерял свою улыбку?
Я закусил губу, чтобы не расплакаться.
— Я люблю дождь, — прошептала мама.
Я тоже люблю дождь. Я тоже.
Я чувствовал себя самым грустным парнем во Вселенной. Лето приходит и уходит. Оно пришло и ушло. И наступил конец света.
Часть ІV: БУКВЫ НА СТРАНИЦЕ
Есть слова, которые я никогда не научусь произносить.
ОДИН
Первый день школы. Старшая школа Остина, 1987.
«Что с тобой произошло, Ари?» На этот вопрос я мог ответить двумя словами. «Несчастный случай». Джина Наварро подсела ко мне за ленчем и спросила:
— Несчастный случай?
— Ага, — ответил я.
— Это не ответ.
Джина Наварро. Каким-то образом она начала меня преследовать, потому что она знает меня с первого класса. Единственное, что я знал о Джине, это то, что она не любит простых ответов. Жизнь — это сложная вещь. Это было ее девизом. Что сказать? Что сказать? Я ничего не сказал. Я просто посмотрел на нее.
— Ты никогда не изменишься, не так ли, Ари?
— Изменения переоценивают.
— Откуда тебе знать?
— Да, откуда мне знать.
— Я не уверенна, что ты мне нравишься, Ари.
— Я тоже не уверен, что ты мне нравишься, Джина.
— Ну, не все отношения основаны на симпатии.
— Думаю нет.
— Слушай, я самый близкий человек, с которым у тебя были долговременные отношения.
— Ты сводишь меня с ума, Джина.
— Не вини меня в своей меланхолии.
— Меланхолии?
— Послушай. Твое отстойное настроение — это только твоя вина. Просто взгляни на себя. Ты запутался.
— Я запутался? Иди прогуляйся, Джина. Оставь меня в покое.
— Вот в чем твоя проблема. Ты слишком много времени проводишь наедине с собой. Ты должен общаться.