моя воля не входит в это уравнение.
А моё тело? Вот его ответ: мне плевать на требования... единственное мое желание — ПРИКОСНИТЕСЬ КО МНЕ.
Прикоснитесь ко мне.
Прикоснитесь ко мне.
Это говорит моё тело, пока я обнажаю тело мужчины.
Я повинуюсь. Слушаю своё тело и негласный приказ из двух, недавно сказанных слов: «Раздень меня».
Приказ подразумевает прикасания.
И я прикасаюсь.
Ожившая эрекция такая же большая и совершенная, как и всё остальное. Ну, его член уже полностью живой и готовый, я просто уделила ему то самое внимание, о котором он молил, такой высокий толстый и прямой.
Его руки ложатся на мои плечи, мягко и неумолимо опуская меня на колени. Я поднимаю взгляд вверх и повинуюсь. Широко открыв рот, я пробую на вкус его плоть. Зубы прячу за губами, двигая руками в медленном ритме. Он наблюдает, дышит часто и неглубоко, вцепившись в мои волосы и издавая гортанные стоны. Вкус вполне ожидаемый.
— Достаточно. Господи, Икс... — я слышу проклятия ещё реже, чем вижу его улыбку.
Внезапно я оказываюсь в воздухе, он несёт меня в комнату и бесцеремонно бросает на кровать. Я подпрыгиваю, раскидывая подушки. Он рычит, его глаза дикие, руками он сжимает мои бёдра. Рывком грубо подтягивает меня к себе, и моё сердце делает прыжок длиной в милю от груди до горла, в то время как он разводит мои бёдра в разные стороны. Лицом к лицу?
Я не смею думать, не смею даже надеяться. Делаю вдох, цепляясь за широкие плечи... и резко выдыхаю, когда он пронзает меня.
Движения лицом к лицу.
Я не могу дышать.
В эту ночь, кажется, всё происходит впервые.
Я осмеливаюсь двигать бёдрами в ритме нашего секса, осмеливаюсь держать глаза открытыми и смотреть. Это потрясение. Желание. Борьба. Накал страстей. Требование. Пламя. Необходимость.
Он всё ещё во мне?
Я избегаю копаний в себе и перечисления своих эмоций. Делать это означало бы открыть ящик Пандоры, а я на это не осмеливаюсь.
Отчаянные движения. Он смотрит на меня. В этих тёмных глазах есть мир, целая галактика, которую простым смертным, таким как я, не понять.
Близко.
Так близко.
Дыхание покидает меня. Никто из нас не отворачивается.
О, Боже.
Его руки царапаются и цепляются, хватают и тянут, оставляя кровоподтеки.
— Бл*ть. Бл*ть!
А потом, полное отсутствие. Всё исчезает. И жар, и присутствие, и дыхание, и тело.
Момент раздавлен.
— Калеб? Я сделала что-то не так?
Огромное тело стоит у окна, виден только силуэт, эротическая мужская сексуальность спрятана в тени, плечи поникли, голова опущена, руки широко и высоко расставлены, как будто бы держат раму окна, бёдра узкие, ягодицы твёрдые и округлые, ноги, как греческие колонны. Плечи тяжело вздымаются.