Рассердившись, Небесный дар решил отрастить длинные волосы. Волосы отросли, но их опять сбрили. Тогда он начал сказываться больным. Услышит призывный крик уличного цирюльника и тут же заявляет, что у него болит живот. Зачем брить, если волосы уже есть? В ответ на такую несправедливость можно без малейшего стеснения говорить, будто у тебя болит живот.
Едва была решена проблема бровей и волос, как возникла проблема лица: оказывается, оно слишком смуглое. В день его мыли минимум три раза! Вода — штука хорошая, но не для лица. Когда она попадает на лицо, она бог знает что выделывает: лезет в глаза, в уши, в нос, мочит шею… А если к ней присоединяют это противное мыло, то кажется, будто тебя перцем засыпали, да еще трут, трут без конца, словно хотят изжарить, как наперченную курицу. И сопротивляться нельзя: стоит поднять голову, как тебя лицом в таз, точно у тебя не нос, а помпа. Не сопротивляться тоже нельзя: если все безропотно терпеть, твои мучители решат, что ты привык, и снова намылят тебя, да еще будут держать под мылом минут пять. Небесный дар выбрал активное сопротивление, сочетающее в себе покорность с явной неприязнью. Жизнь даже его учила ненависти.
Сам-то он не испытывал ни малейшего неудобства от своей смуглости. Смуглая кожа не мешает ни есть, ни спать — непонятно, почему взрослые из-за нее так волнуются. Он многого не понимал и в то же время не решался спрашивать, потому что вопросы могли привести к новым неприятностям. Вместо этого он научился ворчать, сидя где-нибудь в уголке или под столом:
— Послушай, стол, если ты меня ударишь, я тебе лицо вымою! Погляди, какой ты смуглый. Вот намылю тебя белым мылом, тогда узнаешь, какой я сильный! Да еще их на тебя напущу. Понял, вонючая черепаха?
Кого «их» — он не уточнял, боясь, что стол пожалуется взрослым, и они его нашлепают.
Небесный дар чувствовал, что жизнь — это собрание ограничений, хотя и не мог этого сформулировать. Чем больше человек умеет, тем чаще его сдерживают. Если он растет, то всякие внешние силы обязательно норовят пригнуть его к земле. Руки, ноги, рот, нос — все должно быть по струночке, как у марионеток. Радуга на небе такая красивая, а указывать на нее нельзя: «неприлично». Только хочется крикнуть: «Посмотрите, какой большой цветной пояс!» — как тебя сразу обрывают: «Не показывай пальцем!» Палец останавливается в воздухе, лезет в рот, но тут новый окрик: «Не соси пальцы!» Палец, не зная куда деться, лезет в ухо, и опять окрик: «Опусти руку!» Где же находиться этому бедному пальцу?! Его хозяину просто плакать хочется, но Небесный дар все-таки научился не плакать. Он с силой морщил нос, сдерживая слезы, а сам засовывал руку в карман и оттуда тихонько показывал на радугу.