Потом все пошли осматривать комнату для занятий, которая называлась кабинетом. Небесный дар высматривал только одно: есть ли тут линейка. Вот она, на столе! В два вершка шириной, длинная, как курительная трубка. Учитель взял ее и потряс:
— Как раз по руке, мой ученичок!
Небесный дар решил, что все начинается, и с побелевшими от страха губами спрятался за отца. Тот засмеялся и объяснил, что господин Ван просто пошутил. Увидев, что учитель действительно кладет линейку, Небесный дар тоже засмеялся, но вымученно, как приговоренный к смерти.
Мать отправилась к Цзи проверять еду, потому что сегодня все блюда были взяты из ресторана и каждое из них требовалось подогреть по-особому. Цзи совершенно сбилась с ног, боясь, что блюда будут не так красивы, как вначале, поэтому госпожа и решила все проверить самолично.
Господин Ню остался беседовать с учителем в кабинете. Небесный дар стоял возле них в своей нарядной курточке и переминался с ноги на ногу, точно засыпающий цыпленок. Он не очень понимал смысл их разговора, но слова были удивительно знакомыми — совсем как во время бесед отца с его обычными гостями: лавка, рынок, налоги, закупка товаров, проценты… «Может быть, это и есть книги?» — думал он.
Ван Баочжай прекрасно умел говорить и, похоже, нашел с хозяином общий язык. Преподавание его совершенно не интересовало, он лишь хотел использовать его как предлог, чтобы господин Ню одолжил ему деньги на открытие лавки. Но сначала полагалось просто побеседовать, потом поесть… Ничего, постепенно договорятся.
Во время пира Тигренок внес закуски и показал Небесному дару язык, показал добродушно, без всякой задней мысли, но мальчик не выдержал и расплакался.
— Не плачь, малыш, ноешь лучше с учителем! — начал успокаивать его отец.
— Не хочу есть! Не нужен мне никакой учитель!
— Тигренок, уведи его и поиграй с ним!
Когда Тигренок взял Небесного дара за руку, все страхи и обиды в мальчике всколыхнулись, и слезы градом закапали на парадную курточку.
— Ну довольно, довольно! Если мать увидит, как ты капризничаешь, она, чего доброго, не даст нам играть, — промолвил Тигренок. — Вытри слезы! Вот хорошо. Так на чем мы в прошлый раз остановились? В кого Хуан Тяньба метнул свои топоры?
Вспомнив о Хуан Тяньба, Небесный дар сразу приободрился. Они поиграли немного, потом Тигренок сказал:
— Я еще новые закуски должен нести!
Небесный дар не стал удерживать его, а только попросил:
— Если там будут фрикадельки, захвати парочку для нас с тобой!
На следующий день начались занятия. Мальчик никак не мог запомнить первую фразу из «Троесловия»: «Человек по природе склонен к добру». Учитель Ван, тараща свои огромные глаза, буквально истер себе язык, но все было напрасно. Ван вообще-то не отличался терпеливостью, и только нежелание ссориться с господином Ню мешало ему наорать на Небесного дара. С другой стороны, мальчик производил такое жалкое впечатление, что Вану хотелось пошутить с ним, но тут он боялся уже госпожи Ню. Он никак не думал, что преподавание — столь сложная штука! Ничего не поделаешь, придется повторять: «Человек по природе склонен к добру», «Человек по природе склонен к добру»… Повторив это раз пятьсот пятьдесят, он совсем зарапортовался и произнес: «Целый век но погоде пес кусает свинью».