Наконец учитель пришел. У Тигренка, доложившего об этом, даже голос немного дрожал. Небесный дар не решался взглянуть на вошедшего, но йотом все-таки поглядел краешком глаза. Оказывается, обыкновенный человек, только очень высокий! На Небесного дара он не обращал особого внимания, а в основном беседовал с его родителями. Голос у него был такой зычный, что вся комната наполнилась жужжанием: Небесный дар слышал только это жужжание и не понимал, о чем они говорят. Все знакомые предметы внезапно изменили свой облик; даже фрукты на подносе больше не волновали его.
Госпожа Ню, решив проэкзаменовать учителя, спрашивала, по каким книгам он преподает. Учитель ответил, что он предпочитает начинать с «Троесловия», и заявил, что «Троесловие» вместе с «Четверокнижием» составляет «Пятикнижие»[11]. Господин Ню счел, что «Пятикнижие» слишком сложно для ребенка, но жена не согласилась:
— Чем сложнее, тем лучше. Если не идти вглубь, не станешь чиновником!
Все это для Небесного дара не имело значения, но следующие фразы, очень мягко произнесенные матерью, он уловил:
— Учитель Ван, прошу вас не только учить его, но и воспитывать. Это даже важнее. Если понадобится бить, бейте: без битья настоящего человека не получится!
— Он же еще слабенький, — тихо возразил господин Ню, но жена этого не расслышала.
Сердце Небесного дара упало. И не убежать никуда — сиди и жди ударов. Черт побери! Как раз в этот момент он услышал слова учителя:
— Первым делом поклонимся священномудрому! Небесный дар изумленно оглянулся, но не увидел вокруг ни священных, ни мудрых. Он не знал, что имеется в виду деревянная табличка с именем Конфуция, заранее приготовленная госпожой Ню и стоящая на столе. Перед табличкой были расставлены курительница с подсвечниками и пять тарелочек с фруктами. Господин Ню зажег длинную ароматную саечку и воткнул ее в курительницу. Госпожа подтолкнула Небесного дара к подушке перед столом:
— Поклонись священномудрому девятью поклонами и попроси, чтоб он научил тебя, оберегал твою память и разум!
Небесный дар с тихо бьющимся сердцем глядел сквозь ароматный дым, видел только деревянную табличку, кланялся ей и начинал понимать, что это не обычное дерево, а священно мудрое.
После этого должен был состояться обряд поклонения учителю. Ван Баочжай хотел скромно уклониться от него, но госпожа Ню заявила, что без обряда никак нельзя:
— Сядьте, пожалуйста, уважаемый! Ведь учитель — все равно что отец…
Ван Баочжай кое-как выполнил все, что полагалось, и даже вспотел от натуги. Небесный дар ничего не понимал.