За игрой Небесный дар постепенно забыл о своих бедах и начал рассказывать друзьям увлекательные истории. Они очень любили слушать о Хуан Тяньба, но по любили диалога лягушек, так как знали, что лягушки не умеют говорить. На сой раз, послушав Небесного дара, они решили провозгласить его своим учителем. Небесный дар был глубоко растроган: он еще никогда не получал таких почестей. Поскольку учитель должен преподавать, он придумал для них небольшой текст: «Хуан Тяньба в красной шапке и зеленых штанах играет мечом». Его ученики немедленно вызубрили этот текст наизусть, а потом обнаружили, что учитель имел в виду их младшую сестренку, у которой как раз были красная шапочка и зеленые штанишки. Все еще больше зауважали Небесного дара за изобретательность.
Дети Хэя не знали никаких часов — ни настенных, пи настольных, ни карманных, пи тем более наручных — и ложились спать сразу, как стемнеет. Ложились там, где сморит их сон. Обычно они спали на одной большой кровати, и Пчелка пересчитывала их, но иногда собрать всех было слишком трудно, если кто-нибудь засыпал, к примеру, в корзине из-под угля. Сейчас они спали, а Небесный дар сидел в одиночестве за прилавком и хмурил свои редкие брови, вспоминая утренний скандал. Он не понимал его глубинных причин и лишь чувствовал, что должен поскорее стать взрослым, а для этого — прекратить играть с детьми и радоваться.
Отец пришел только после восьми. Он тоже изменился: морщины на лице стали глубже, в них притаилось что-то болезненное, словно какие-то насекомые высосали из него кровь, а он не может даже сказать об этом. Он долго сидел, потом промолвил:
— Давай выйдем на улицу.
Казалось, он был не расположен говорить. Наконец Небесный дар не вытерпел и потянул его за рукав:
— Папа, скажи, ты действительно мой отец? Тот кивнул головой:
— Да, действительно.
— Ля тебе еще нужен, па?
— Конечно!
— Почему же они выгнали меня? — Денег хотели.
— А если им дать, они отстанут?
— Нет, решат, что мало.
— А нельзя им больше дать?
— Нельзя. Деньги мои.
Это было не похоже на папу. Почему же он вдруг к деньгам так серьезно относится? Что в них приятного?
— Деньги мои, — повторил отец. — Кому хочу, тому и даю, а кому не хочу, ничего по получит!
— Но ведь если им не дать побольше, они не уйдут, и я тогда но смогу вернуться домой.
Ничего, вернешься. Как это не вернешься?! Плевал я на них — деньги мои.
Небесный дар не мог попять отца. Неужели деньги так хороши, что ради них стоит отбросить беспечность? Он впервые видел отца таким серьезным. Мальчик не решился спрашивать дальше, но почувствовал, что мама продолжает жить в отце, что они с ним одинаково свирепы.