Триз тоже отправилась принимать душ, поскольку и ей досталось во время операции, и теперь нужно было отмываться от крови. Она справилась гораздо раньше, чем Янт. Выключив воду, она услышала, что он не шевелился. Зан просто стоял в душе под потоками воды и пел:
Как награда за исполненную роль
Мне досталась только призрачная боль,
От которой вновь и вновь кричу во сне,
Ощущая, словно ноги вновь при мне.
Почему же боли нет в моей груди?
Память прошлого, ты душу разбуди!
Не хочу я верить, что пришел домой
Телом жив еще, но умерший душой.
Мира ныне я прошу у всех богов,
У всех звезд, что светят в небе всех миров.
Мира ныне я желаю всем мирам,
Чтоб все расы никогда не знали ран.
Не винить меня прошу друзей, родных —
Не понять вам, как непросто быть в живых!
Я ведь искренне о мире том пою,
Но в душе так жажду вновь шагать в строю.
Зан Янт пел солдатскую песню? Это было что-то новое. Все в госпитале знали, что помимо врачебной практики он серьезно занимался музыкой, виртуозно играл на кветарре, досконально знал всю забракскую классику и высоко ценил ее. Он долго изучал традиционные мотивы разных колоний и мог точно узнать, откуда родом забрак, играющий в придорожной кантине, не глядя на его татуировки и рога, но также прекрасно чувствовал, что общего было в музыке всех забраков. Но в госпитале, куда Янт пришел в погоне за романтикой войны, в ходу были песни военных врачей, передающиеся от одного поколения специалистов к другому. Зан знал эти песни, но лишь изредка подпевал им, чувствуя себя частью братства, именуемого военной медслужбой.
И хотя солдатские песни, написанные сотни лет назад, тоже были почти классикой, утонченная душа Янта никогда не лежала к такой мужицкой музыке. И если сейчас он сам затянул такие строки, то на душе у него была не просто тяжесть…
Было ясно: Зан выжат этой операцией, а ему еще нужно взять неймодианца. И он возьмет его и вытащит, как всегда. Только его золотые руки годились для этого.
Янт вышел из комнаты дезинфекции в чистом хирургическом костюме. Сестра Тайзин все еще нянчилась с обожженным пациентом:
— Ты, видимо, хороший пилот, Нун, если тебе доверили ответственную миссию в твои девятнадцать.
— Я «личьинка»… — слезно проговорил тот в ответ. — «Льичинки» — так у нас называют тех, кто пьереучьивается с грузового кораблья на боевой.
— Ну, ты учился на боевой. Значит, ты должен быть стойким. Потерпи, — просила его медсестра. — Еще немного потерпи — скоро тебе помогут. У нас дежурный — очень хороший доктор. У него блестящий ум и талантливые руки…
— Взгляни на результаты сканирования, Зан, — попросила хирурга Триз. — Складывается ощущение, что парень вообще не получал лечения!