— Как же мне хочется остаться здесь, нажать на паузу и забыть об игре. Забыть о бабушке. Я боюсь снова встречаться с ней и поэтому чувствую себя страшно виноватой.
— Не могу даже представить, насколько это тяжело, но теперь ты не одна, — сказал он, обхватив ладонями моё лицо, — ты моя жена. Отныне у нас всё на двоих. И я разделю с тобой любое бремя.
Я неуверенно кивнула. Мне давно не хватало человека, на которого можно вот так положиться, опереться на сильное плечо… но до сегодняшнего дня я всё же полностью не понимала, что нахожусь на грани срыва.
— Тогда нам пора в путь, — сказала я и продолжила одеваться.
— Замечательно, — ответил Арик. И замялся, хмуро взглянув на свою броню — эти идеально подогнанные доспехи из таинственного чёрного металла, почти такие же лёгкие, как обычная одежда, и ненамного её толще. Тихие, не стесняющие движений. Что, впрочем, вполне логично, если они и правда созданы божеством смерти.
— Почему нахмурился?
— Я хочу, чтобы обратно ты ехала со мной, но мне не нравится, что между нами будут все эти железяки.
Я резко мотнула головой.
— Даже не думай. Я хочу, чтобы ты был защищён… как можно дольше в течение дня.
Он вскинул брови, будто не ожидал такой категоричности.
— Как пожелает моя леди.
— Я серьезно, Арик.
— Это впервые, — ответил он задумчиво, — когда кто-то хочет, чтобы Смерть был в броне.
Обратно мы поехали вместе. Арик сидит сзади, обнимая меня за талию.
На полпути к замку он всё-таки снял шлем, убеждая, что держит его на подхвате.
— Я надену его быстрее, чем нападёт враг.
— Неужели тебе так трудно его носить?
Как и остальные доспехи, его шлем весит очень мало… хотя выглядит устрашающе.
— Невообразимо, — ответил он и сразу же наглядно продемонстрировал тому причину. Без шлема он мог по пути целовать меня, вдыхать запах моих волос или просто упереться подбородком в моё плечо.
И хотя мне не хочется так скоро устраивать первую семейную сцену, но в ближайшее время я всё же собираюсь установить правило о ношении доспехов…
Чем ближе к замку, тем беспокойнее я себя чувствую. Мы с бабушкой не виделись целый день — так надолго я её ещё ни разу не оставляла.
К реке мы добрались только к вечеру. Пропуская нас, Цирцея с облегчением вздохнула.
— Смерть и Жизнь. Ну наконец-то.
Рука об руку войдя в замок, мы ещё в прихожей наткнулись на крошечного щенка койота, гоняющего долговязую цаплю, и восседающую на перилах индейку, хлопающую крыльями будто в попытке взлететь. А на полу распластался Циклоп, похожий на толстый дышащий ковёр. Который к тому же начал линять.