Знаю, бабуля всегда считала Смерть злодеем, но неужели она не видит, как он обо мне заботится? Ради меня он привёз её сюда из Северной Каролины. Выступив против двух Арканов и целой армии Бэгменов, спас мне жизнь.
Или попытался спасти. Ведь я всё ещё могу превратиться.
В голосе Арика слышится еле сдерживаемое желание её придушить.
— Дурак заглушил наши позывные, — теперь понятно, почему я никого не слышала; непонятно только, зачем он это сделал, — я обыскал по ходу потока каждую милю, каждую развилку, каждый изгиб и поворот. Прочесал земли отсюда и до Форта Арканов. Но она почему-то пошла в противоположном от замка направлении. Это ещё хорошо, что я предусмотрительно попросил Ларк отправить разведчиков во все стороны.
— Предусмотрительно? Эви умирает! Или ещё хуже.
— Она всё слышит, Тарасова. Следи за языком… или вообще уходи.
— Я её бабушка!
— Даже моему безграничному терпению есть предел!
— Ты мне ещё угрожаешь… угрожаешь… — она запнулась.
Я услышала сдавленный крик. Что происходит?
Арик выругался по-латышски.
— Ой, что это с бабулей? — спросила Ларк.
Какая-то возня. Стон.
— Боже мой, — пробормотала Ларк, — ну и дерьмовая неделька у тебя выдалась, Эви, хуже не придумаешь.
— Я здесь, sievā, — Арик приложил к моему лбу холодный компресс.
Бессменное бдение Смерти. Как долго он за мной ухаживает? Я словно застряла в каком-то промежуточном состоянии; не умерла… но и не исцелилась.
Раньше я думала, что успела познать физическую боль во всей красе. Однажды я сама себе отрезала палец, чтобы снять с руки оковы и побороться со Смертью. Потом думала, что умру от разрыва лёгких, едва не утонув. Чуть позже меня душило, ломая шею, громадное рогатое чудовище. Что там ещё? Ах да, мне оторвало руку и невесть сколько носило бурлящим потоком, а затем голодные Бэгмены чуть не вылакали из меня всю кровь.
Но, как оказалось, до этого дня настоящей боли я не испытывала даже близко.
В моём теле разразилась настоящая война. Силы Императрицы против мутации Бэгменов, разрывающей меня на части.
Арик, сидя на кровати, держит меня на руках.
— Сопротивляйся этому, сопротивляйся, — твердит он, — ты должна ко мне вернуться.
Я пытаюсь заговорить, сказать, что люблю его, спросить о бабушке, но не могу произнести ни слова.
— Я понимаю, почему мысль о смерти может показаться привлекательной… — потому что я смогу уйти вслед за Джеком? — но ты нужна мне. Прошу, вернись.
Нахлынула очередная волна боли. Я услышала крик.
Свой собственный?
— О боги, если б я только мог забрать всю эту боль себе, — сказал он хриплым голосом, укачивая меня, — но ты слишком сильная, чтобы умереть, и слишком упрямая, чтобы обратиться. У тебя один выход — вернуться ко мне.